Лин Андерсон - Бредень

– Насмотрелась? – спросила Крисси.

– Да.

Крисси потянулась за пультом, но в это время семейную фотографию сменил более поздний снимок мальчика, сидящего в спальне, с черным лабрадором между колен. Репортаж продолжило сообщение о том, что сын Эдварда Стюарта Джонатан вскоре после выборов попал в больницу по точно не установленной причине. Ожидается, что заболевание пройдет без последствий.

– Почему бы нам не поставить какую-нибудь музыку? – предложила Крисси. Рона не ответила. Она знала, где она видела сына Эдварда Стюарта.

– Лучше позвони Эдварду.

– И что я ему скажу? – Рона вопросительно посмотрела на Крисси. – Сказать, что я видела его сына с человеком, которого я, кажется, узнала, у Галереи современного искусства. Он ответит, что я сбрендила.

– А как же имя мальчика в электронной почте. Ты сказала, что эти негодяй говорили о каком-то Джонатане.

– Джонатанов много. Это даже может быть кодовое имя.

– Рона! И ты и я знаем, что это, возможно, совпадение, но если тебе хоть на секунду та встреча показалась необычной, ты должна позвонить Эдварду. Если он знает Гейвина, мы можем успокоиться хоть насчет этого.

– Я знаю.

На звонок никто не отвечал. Где бы Эдвард ни находился, дома его не было. Она ждала щелчка автоответчика, но тут запыхавшийся голос произнес:

– Алло. Да? Резиденция Стюартов.

– Простите за беспокойство. Мне нужно поговорить с Эдвардом Стюартом.

– Они все в больнице. Они там целый день.

– Я узнала из новостей о Джонатане. Надеюсь, он скоро поправится?

– Его жизнь сейчас вне опасности, но еще бы чуть-чуть – и все, – горестно пробормотала женщина. – Ума не приложу, что на бедняжку нашло, – бубнила она, обращаясь больше к самой себе, чем к Роне. – Он у нас все принимает близко к сердцу.

Рона выразила ей соболезнования и положила трубку.

– Ну что? – спросила Крисси.

– Эдвард в больнице, – ответила она. – Экономка говорит, что жизнь Джонатана вне опасности, но он был на волосок от смерти.

Крисси выглядела озадаченной.

– Если ты видела его в четверг, то это, должно быть, какой-то острый приступ.

– Но вот что странно.

– Что?

– Эта женщина сказала: «Ума не приложу, что на бедняжку нашло».

– Что нашло?

Роне в голову полезли неприятные догадки.

– Может быть, он хотел покончить с собой? – спросила она.

– Зачем ему это?

– По словам этой женщины, он все принимает близко к сердцу.

– Моя мама раньше часто так мне говорила, – угрюмо заметила Крисси. – А как иначе?

Джонатану снился сон.

Сон был хороший, и просыпаться не хотелось. Он был в своей спальне. Эми убрала ее, и ему больше не о чем было волноваться. Он услышал, что залаял Лобби, и подошел к окну. Лобби вообще почти никогда не лаял. Мама твердила, что это уже не сторожевой пес. Слишком старый. К удивлению и радости Джонатана, Лабрадор мчался по траве, как щенок. От этого Джонатан снова почувствовал себя ребенком, как в ту пору, когда он прятался в ветках яблони или плавал в реке. До того, как он стал всего стесняться.

Пес скрылся в лесу.

Джонатан ждал, что он сейчас прибежит обратно. Он слышал лай, но Лобби не появлялся. Там кто-то был. Тот, кто позвал его и не отпускал. Джонатан испугался.

– Лобби! Ко мне! Лобби! – кричал он.

Потом кто-то назвал его по имени. Он был в его комнате.

Джонатан обернулся на голос. Голос был знакомый, неприятный.

– Это я, Джонатан. Я пришел за тобой.

– Все хорошо. – Его взяли за руку.

Джонатан открыл глаза.

Сверху на него с улыбкой глядела медсестра.

– Страшный сон приснился?

Он смущенно мотнул головой, но сестра Дженкинс, кажется, ничего не заметила.

– Я смерю тебе температуру и оставлю тебя в покое. Твой папа скоро придет. – Она ободряюще улыбнулась. – Вот так. Будешь слушать музыку?

Она подала ему плеер с наушниками, лежавшие на тумбочке у кровати, и четыре диска.

– Вот этот мне нравится, – сказала она. – Я возьму его у тебя послушать, когда старшая сменится. – Она заговорщически взглянула на него, поправила одеяло. – Я зайду попозже, посмотреть, как ты тут.

Жаль, что он не может с ней поговорить. Ему нравилась сестра Дженкинс (ее имя было Рейчел, он слышал, как другая сестра зовет ее). Вначале он беспокоился, как бы она не стала презирать его за то, что он сделал, но его страхи были напрасны. Она сразу сказала ему, что все понимает. Раз уж это случилось, то кризис миновал, сказала она, и сейчас все пойдет на лад.

Но так ли это?