Лиза Гарднер - Безупречный муж

Автобус вез ее в глубь незнакомой местности. Красные холмы исчезли, а солнце стало еще яростнее. Таблички с названиями городов сменились объявлениями:

ТЕРРИТОРИЯ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ТЮРЬМЫ

КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ БРАТЬ ПОПУТЧИКОВ

Красный и коричневый цвета постепенно исчезли, и автобус, наконец, выкатился на территорию цвета жженого янтаря и выгоревшей зелени. Горы больше не напоминали добрых дедушек. В этой странной и безжалостной части Южной Аризоны даже холмы, казалось, подвергались пыткам со стороны бульдозеров и карьерных самосвалов.

Это была земля, где, обернувшись, можно увидеть настоящий загон для скота: где ящерицы прекрасны, а койоты очень милы. Это была земля, на которой тепличные розы выгорали, а шипастые кактусы цвели буйным цветом.

И эта земля была прекрасна.

Тесс выбралась из кровати. Двигалась она медленно – левая нога у нее онемела, и шрам напоминал о себе фантомной болью. Левая кисть тоже побаливала – она была украшена несколькими глубокими царапинами. Хотя женщина видела, что ничего серьезного не произошло – отец в свое время научил ее определять переломы. По сравнению со всем остальным поцарапанная кисть не стоила ее внимания.

Она повернулась к постели и стала автоматически убирать ее, натягивая углы и разглаживая одеяло с армейской аккуратностью.

Четвертак должен легко отскакивать от поверхности этой кровати, Тереза. Молодость не извиняет небрежности. Надо все время стараться быть лучше и лучше.

Тесс поймала себя на том, что отворачивает простыню поверх легкого одеяла, и впилась пальцами себе в ладони. Резким движением сбросила одеяло на пол.

– Сегодня утром я не буду заправлять кровать, – сказала она пустой комнате. – Это мое решение.

Она больше не будет прибираться и мыть посуду или оттирать полы. Она слишком хорошо запомнила запах аммиака, когда мыла окна, натирала дверные ручки и перила. Она любила этот резковатый запах, который ассоциировался у нее с чистотой.

Это мой дом, и он не только выглядит чистым, но и пахнет чистотой.

Однажды, когда Тесс по своей инициативе натерла аммиаком переплеты окон, Джим даже похвалил ее. Женщина расцвела от счастья – после их женитьбы не прошло еще и года, а она, уже будучи на восьмом месяце беременности, готова была как собачонка радоваться его редким похвалам.

Позже лейтенант Диффорд объяснил ей, что аммиак используется для протирки поверхностей, когда с них хотят убрать отпечатки пальцев.

Теперь, почувствовав запах нашатырного спирта, она заболевала.

Тесс бросила взгляд на кровать, на скомканные простыни, на сброшенные на пол покрывала. На какую-то минуту желание убрать кровать – и убрать ее хорошо, потому что надо становиться все лучше и лучше, – взяло над ней верх. На ее верхней губе выступили капельки пота, и она сжала кулаки, чтобы не поднимать одеяло.

Не смей сдаваться. Он манипулировал твоим сознанием, Тесс, но сейчас все позади. Ты принадлежишь себе самой, и ты крепкая девушка. Ты, черт возьми, победила. Победила.

Но слова ее не успокоили. Она подошла к трюмо, чтобы достать из сумочки свой пистолет, и только в самый последний момент вспомнила, что тот выпал на патио.

Теперь он у Джей Ти Диллона.

Тесс замерла. Ей обязательно надо вернуть оружие. Она с ним ела, спала, гуляла. Она не может без оружия. Она чувствует себя слабой, беззащитной, уязвимой.

О боже. Ее дыхание ускорилось, желудок сжался, а голова закружилась. Она оказалась на грани паники, у нее начались судороги, и Тесс поняла, что она или возьмет себя в руки, или провалится в бездну.

Дыши, Тесс, дыши . Но дружелюбный воздух пустыни не давался, и ей пришлось, согнувшись, прижаться грудью к коленям, чтобы силой заставить себя сделать вдох. Она крепко зажмурила глаза.

– Могу я проводить вас до дома?

– Это вы мне? – удивилась девушка.

Она крепче прижала свои учебники к груди под школьным свитером. То, что этот офицер полиции обращается к ней, никак не укладывалось у нее в голове. Она была не той девушкой, к которой обычно обращаются симпатичные мужчины.

– Нет, – пошутил он. – Это я траве говорю. – Он отошел от дерева и улыбнулся улыбкой, от которой на его щеках появились две симпатичные ямочки. Все девочки в ее классе говорили об этих ямочках, они снились им во сне.

– Вы ведь Тереза Мэтьюз, правильно?

Она тупо кивнула. Ей надо идти. Ей обязательно надо идти. Она уже опаздывала, а ее отец не терпел опозданий.