Сохейр Хашогги - Мозаика (в сокращении)

— Ну хорошо. Могу сказать, что минимальная стоимость работ за границей — сто тысяч. Как я сказал, мы проводим точную калькуляцию. Но полагаю, максимум — это двести пятьдесят тысяч. Если не будет каких-то особых расходов.

У Дины перехватило дыхание. Откуда ей взять такие деньги? Но она только спросила:

— Вам нужно дать аванс?

— Пока что нет. Вы платите половину минимальной суммы, когда мы приступаем к работе.

— Пятьдесят тысяч? Мне надо подумать.

— Да, конечно.

Обсуждать больше было нечего. Дина встала.

— Я понимаю, вам сейчас очень нелегко, — сказал он. — Помните, что я сказал: прошло слишком мало времени. Примите окончательное решение. Торопиться некуда. Мы в любой момент придем вам на помощь.

По дороге домой Дина окончательно решила, что Грегори Эйнхорн ей не очень нравится. Но с другой стороны, она не сомневалась, что этот человек выполнит все, что пообещает.

— Четверть миллиона долларов! — Эммелин никак не могла в это поверить. — И ты пошла к этому наемнику одна?

— Он не наемник. Не совсем… Он — специалист. Настоящий профессионал. А четверть миллиона — это максимум. Если не будет каких-то особых расходов.

— А они, как я полагаю, возникнут, — сказала Сара.

Три подруги встретились в ресторане в Сохо.

— У тебя есть такие деньги? — спросила Эммелин.

— Сразу вся сумма не понадобится. Только задаток — пятьдесят тысяч.

— Деньги мы можем собрать, — сказала Сара.

Дина вовсе не хотела, чтобы ее подруги скидывались.

— Нет, вас я в это впутывать не хочу, — сказала она.

— Мы уже впутались, — заявила Эммелин. — У меня достаточно денег в акциях. Вполне ликвидных.

Нет, этого Дина никак допустить не могла.

— Слушайте, я и так знаю, что вы меня поддержите, — сказала она. — Я вам очень благодарна. Но я не хочу, чтобы вы еще и свои деньги в это вкладывали. Я не могу. Не приму ваших денег.

— Она не может! Она не пойдет! А если бы на твоем месте оказалась одна из нас, ты бы как поступила? — сказала Эммелин.

Она говорила с ней таким тоном, каким выговаривают расшалившемуся ребенку. Дина чувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Деньги мы достать можем, — невозмутимо сказала Сара. — Вопрос не в этом. Хотя, конечно, мы должны быть уверены, что они будут правильно использованы. Вопрос в другом: ты действительно считаешь, что это лучший способ?

— Сейчас я… А что еще можно сделать?

— Ты доверяешь этому Эйнхорну? — спросила Эммелин.

— Да. Похоже, он знает, что делает.

— Ты ему доверяешь?

— Да.

— Тогда надо выяснить, какой у него план и сколько он за это хочет, — сказала Сара.

— Вот именно, — согласилась Эммелин. — Тогда и начнем действовать.

Прошла ночь, прошел день, еще ночь, еще день, еще ночь, а от Карима вестей не было. Ее единственной надеждой был Грегори Эйнхорн. Утром у нее была назначена с ним встреча, на которую она пошла с надеждой и тревогой.

С первого взгляда она поняла, что что-то не так. Она села, и Эйнхорн тут же приступил к делу:

— Миссис Ахмад, я, как и обещал, изучил вашу ситуацию. И боюсь, я вынужден отказаться.

— Что вы такое говорите? Почему? Вы же обещали!

— Ваш муж — из очень влиятельной семьи, у которой много связей. Это в корне меняет дело. — Он покровительственно улыбнулся. — Поверьте, я хочу действовать и во благо клиента, и не в ущерб себе.

— Вы хотите сказать, что не возьметесь за эту работу? А как же мои дети?

— Риск слишком велик. Для всех.

Три дня она думала только о Грегори Эйнхорне — опытном, бывалом, умелом человеке, который поможет ей вернуть детей. А теперь и он отказывается ей помочь.

— Я понимаю, что это может оказаться труднее, чем я думала, — сказала она с отчаянием. — Я могу заплатить больше. Правда, ненамного.

— Миссис Ахмад, я иногда берусь за рискованную работу. Но я по натуре не безрассудный игрок. Вознаграждение должно соответствовать риску. Кроме того, рискую не только я, рискуют и мои люди. За это дело я возьмусь только за два миллиона долларов.

— Столько я заплатить не в состоянии.

— Увы… Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь.

На этом разговор был закончен. Расплакаться она себе позволила только в лифте.

Прошло еще два дня — безо всякой надежды. В тот субботний вечер Дина была одна. Она переключала телевизор с канала на канал, но везде показывали какую-то ерунду. Зазвонил телефон.

— Миссис Ахмад? — спросил хриплый мужской голос.

— Да.

— Меня зовут Джон Констентайн. Я иногда работаю с Грегори Эйнхорном. Он дал мне ваш телефон. И сказал, что не смог взяться за ваше дело.