Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов

Шмель зарыдала, опустилась на диван, повалилась на кожаную поверхность, на которой столько раз забавлялась со своими воспитанницами. Тот же Сучок говорил ей, что для них (него, нее и им подобных) не бывает в жизни ни настоящего горя, ни настоящего счастья.

— Мы — ненастоящие люди, мы — неправильные. Да, Ангел, я это понимаю, но что я могу с собой поделать, как себя изменить? Знаешь, мне даже кажется, да нет, я уверен: привяжи меня к столбу, а передо мной сожги всех моих родных и близких — я не откажусь от своей страсти, это как пожизненный приговор.

Но что же ей теперь-то делать? Самой повеситься или ждать, когда ее через мясорубку пропустят? Надо взять себя в руки и позвонить Кумиру — сейчас им необходимо сплотиться и победить своих врагов. Да, она все равно хочет жить! Она еще не старуха, и ей еще, может быть, отпущено тридцать, а то и сорок законных лет, — куда же спешить? Люди теряют в жизни и большее, и ничего — живут и радуются каждому дню. Не сразу, конечно, но краски жизни должны вернуться, надо только оставаться сильной и не допускать глупостей. Прежде всего надо позвонить Игорю и договориться о встрече. И, конечно, Рамизу, причем ему, наверное, даже в первую очередь.

Ангелина сняла трубку и набрала знакомый ей мобильный номер. Она успела еще подумать о том, что, кроме кошмара с дочерью и нависшей над ней угрозой, ожидаются очень серьезные разборки у Кумирова и в его предвыборной борьбе, и в тяжбе на заводе имени Немо. Вот как все сразу навалилось! Недаром же люди говорят: пришла беда — отворяй ворота!

— Але! — раздалось в трубке.

— Здравствуй, Рамиз, — грустно произнесла Шмель. — Это Ангелина.

— Я узнал, — с участием отозвался капитан милиции. — Прими мои искренние соболезнования в связи с гибелью дочери и Лазаря. Даже не знаю, что тебе сказать… Держись, если сможешь. Хочешь, я заеду?

— Да, нам надо встретиться. Лучше троим. Вместе с Игорем. Ты ему сможешь позвонить и с ним договориться? Мне это сейчас трудно. Я даже не знаю…

Ангелина отвела в сторону руку и зарыдала. Она пыталась взять себя в руки. Чтобы хотя бы закончить разговор, но это никак не получалось. Наконец женщина закусила до крови нижнюю губу и в тот момент, когда рыдания прекратились, поднесла ко рту трубку:

— Извини меня, не сдержалась. Давай, может быть, на вечер? Хочешь, ночью? Мне сейчас все равно. Но лучше сегодня. Ты, наверное, сам понимаешь?

— Конечно, понимаю. Ты поставь на ответчик, я тебе позвоню, как только освобожусь, ладно? — Рамиз говорил громко, почти кричал, возможно, он считал, что сейчас у Шмель расстроены все чувства, даже слух. — А с Игорем я сам договорюсь, нет проблем. Ты лучше прими что-нибудь и ляг.

— Да, наверное, я так и сделаю. Спасибо. Жду тебя.

Ангелина положила трубку, потянулась к сервировочному столику, взяла бутылку красного вина и вновь наполнила бокал. Это был уже не первый заход, но она не чувствовала никакого охмеления, которое было ей сейчас так желанно. Может быть, отравиться? Нет, она должна быть сильнее! Хватит метаться! Хочешь — плачь, рыдай, ползи на стену, но знай меру: ты — Ангелина Шмель! И никогда не забывай этого! Допей эту красноту и ложись, может быть, заснешь…

Когда автобус вынырнул из-под моста, Саша приготовился вскоре увидеть особняк, купленный его отцом на Выборгском шоссе. Он мог бы попросить остановиться здесь и проститься с веселой компанией школьников, но ему очень хотелось продолжить знакомство с Вероникой. Конечно, ему еще надо найти и спасти Наташку, ради которой он вообще-то и вернулся. Но сейчас ему очень хочется узнать все тайны Вероники, целовать ее, раздевать, совершить очередную победу, овладеть ею! Все в ней действительно было очень сексуально, особенно ее красная куртка с капюшоном, обрамленным изнутри белым мехом, как у эскимосов.

За годы пользования компьютером Кумиров привык вызывать у себя приятные чувства за счет стрелки, мятущейся по его прихоти по плоскости монитора. Иногда ему казалось, будто достаточно лишь «кликнуть» на щеке, бедре или любой другой доступной глазам точке понравившейся ему в толпе девчонки, чтобы через некоторое время она предстала перед ним на нескольких фотографиях или в видеоклипе в самом, наверное, неожиданном для нее состоянии или даже придуманном им окружении. Общаясь с Вероникой, он несколько раз ловил себя на потребности нажать указательным пальцем на правую клавишу безукоризненно послушной «мышки».