Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов

— Чей заказ? Фамилия? — Сергей Петрович упер ствол в здоровое бедро Буля. — Стреляю!

— Кумиров! — закричал, морщась от боли, Буль. — А кто же нам орехи подменил, что за падла, а? Хотел бы я знать?! Из него самого фейерверк заделал бы!

— Ничего, выйдешь из тюрьмы, заделаешь! — улыбнулся Борона, разрезая брюки на своих криминальных пациентах. — СПИДом не болеем?

— Бог миловал! — с некоторым облегчением в голосе отозвался Мастино и участливо заглянул доктору в глаза. — Он меня чего, на инвалидность отправил?

— Сейчас трудно сказать, — ответил Федор Данилович. — Сделают рентген, ответят. Но это уже в тюремной больничке.

— А как же тренировки? — растерянно спросил Буль и с обидой обратился куда-то в искрящееся редким снегом пространство: — Я по весне хотел на Европу пробиться!

— Эвальд Янович, вы в порядке? — Плещеев участливо взял Волосова под локоть. — Ничего не нужно?

— Да нет, дорогой мой, меня это нисколько не обременило. — Князь спрятал пистолеты и застегнул пальто. — Мне, наверное, нужно будет дать показания?

— Конечно, — согласился Сергей. — Будем надеяться, что милиция до утра приедет. А вон, кстати, и наши коллеги!

Между пустынных ларьков и прилавков мчался «воронок», сценически озаряя обретший в ночной безлюдности бутафорский вид Козий рынок синим, немного рекламным светом.

На другой стороне проспекта среди прочих машин замер микроавтобус защитного цвета. Металлические жалюзи на его левом борту были открыты. В салоне микроавтобуса неподвижно сидел мужчина в потрепанном брезентовом плаще. Перед ним на штативе темнело ружье с оптическим прицелом, в который сидящий внимательно наблюдал за всем происходящим с момента появления на подъезде к Козьему рынку бежевой «пятерки».

— Эвальд Янович, мы вас очень хотим пригласить на новоселье нашего приюта. Простите, у вас на завтра какие планы? — Борона посмотрел снизу вверх на князя, продолжая обрабатывать своих криминальных пациентов. — Если будет нужно, то мы вас заберем на машине.

— Спасибо, дорогой мой, за приглашение. Я очень рад, что ваша мечта наконец-то, с Божьей помощью, сбылась. — Волосов казался спокойным, но его друзья прекрасно понимали, чего стоили пожилому человеку недавние минуты. — Я к вам обязательно приду. И не надо меня никуда подвозить. Скажите мне только, пожалуйста, адрес, где это находится.

Оставшиеся на заводе имени Немо осколки трудового коллектива уже давно смирились со статусом злостного неплательщика. За последние годы здесь привыкли к тому, что город отключает то телефонную связь, то водоснабжение, то подачу электроэнергии. Вот и сейчас, когда помещение клуба наполнила относительная темнота, Вадим Ананьевич не прочел в этом никаких дурных предзнаменований или некоего особого смысла. К тому же на все случаи лишения благ цивилизации у Сидеромова имелась определенная альтернатива. Перекроют воду — а у него в кабинете непочатая столитровая армейская фляга. Отключат телефон — а у него в наличии и мобиль, и пейджер, и даже рация для оперативной связи на территории вверенного ему предприятия. Вырубят свет — а у него шахтерский фонарь с аккумуляторной батареей на сутки работы! Вот так-то, господа рыночники! Мы от вас тоже кое-что переняли!

За время обитания в помещении клуба он здесь действительно все неплохо оборудовал для автономного проживания. У него даже были расставлены в стратегически важных точках свечи, которые он сейчас нервно запалял, обходя свои помрачневшие владения.

Вадим мог оставаться спокойным в смысле собственной безопасности, поскольку знал, что за дверьми клубного зала выставлены усиленные посты охраны, а обе боковые двери уже давно замурованы за своей полной ненадобностью. Сейчас его серьезно заботило то, что сотворить с этой горе-садисткой, доставившей ему совершенно излишнее унижение, в последней фазе которого он, пожалуй, даже при самом пристальном рассмотрении вряд ли когда-нибудь усмотрит ферменты собственного удовлетворения. До вынесения окончательного приговора он запер неудачницу в гримерной, где, собственно, она и поставила неуклюжую точку в своей судьбе. Наверное, самое правильное будет убить эту дуреху и уничтожить все следы ее пребывания. Что делать, за последние годы ему не один раз пришлось подобным образом распорядиться чужой жизнью, — такое нынче время!

Сидеромов подошел к гримерной и взглянул на млевшее в полумраке дверное окно. За его стеклами угадывалось настороженное лицо его юной гостьи. Вадим строго посмотрел на озорницу, которую, в общем-то, уже простил, и даже подумывал, не продолжить ли с ней столь бездарно прерванный сеанс, как вдруг различил на сцене какое-то движение и озабоченно направился в зал. Он быстро прошел к своему директорскому столу, установленному между боковыми дверьми, включил прожектор и направил жирную струю электрического света в сторону сцены. Под прицелом луча оказалась чья-то спина.