Питер Страуб - Клуб адского огня

— Чертяка, — сказала Нора. — И ты молчал об этом с тех пор, как пришел домой!

— Да просто ждал подходящего момента. — Он покончил с последним кусочком пиццы. — Хочешь еще немного поколдовать над рекламой или займемся чем-нибудь другим?

— Например, отметим это?

— Если у тебя подходящее настроение.

— Очень даже подходящее.

— Ну что ж, тогда... — Почти с сомнением он взглянул на Нору.

— Решайтесь, юноша, — сказала Нора. — О тарелках позаботимся позже.

Двадцать минут спустя Дэйви лежал, сложив руки на животе и вперив взгляд в потолок.

— Милый, — сказала Нора. — Я не говорила, что мне больно, просто сказала, что неудобно. Я была сегодня не готова, но это только сегодня, не переживай, — на следующей неделе я иду к врачу договариваться о гормональной терапии. Смотри на это с другой точки зрения: нам не надо будет больше бояться, что я забеременею.

— У меня есть презервативы. У тебя есть... твои штучки. Конечно, нам не надо бояться, что ты забеременеешь.

— Дэйви, мне сорок девять лет. В моем теле происходят изменения. Организм должен адаптироваться.

— Должен адаптироваться.

— Только и всего. Мой доктор говорит, что все будет в порядке, если я буду правильно питаться и заниматься гимнастикой. И может, придется принимать эстроген. Это случается с каждой женщиной, вот и мой черед пришел.

Дэйви повернул к ней голову.

— А в прошлый раз ты тоже не возбудилась?

— Совсем наоборот. — Нора еле сдержала вздох.

— Тогда почему же на этот раз?

— Потому что на этот раз так случилось.

— Но ты ведь не старая. — Дэйви перевернулся и почти зарылся лицом в подушку. — Я знаю, это я не прав. Это я или слишком возбудился или что-то еще, и это тебя охладило.

— Дэйви, у меня начинается климакс. Конечно же, ты не виноват, и ничто меня не останавливало. Я люблю тебя. И у нас всегда был прекрасный секс.

— Невозможно иметь прекрасный секс с партнером, который каждую ночь вскакивает со стонами и криками.

— Это не... — Нора почувствовала, что бесполезно говорить то, что она собиралась сказать. А так же бесполезно говорить, что невозможно иметь секс с мужчиной, который не приходит к тебе в постель или бежит из твоей постели оттого, что он беспокоится по поводу работы или по поводу Хьюго Драйвера — или что там беспокоило Дэйви по ночам.

— Ну, почти каждую ночь, — сказал Дэйви, принимая ее невысказанные возражения. — Может быть, тебе надо пройти курс терапии, но, по-моему, ты еще слишком молода для климакса. Когда это произошло с моей матерью, у нее уже было много седых волос, ей было за пятьдесят, и она превратилась в самую настоящую стерву. Как минимум год она была просто невыносима.

— У каждой это проходит по-разному. И бояться тут абсолютно нечего.

— Во время климаксов у женщин не бывает менструаций. А у тебя она недавно была.

— И продолжалась две недели, а потом ничего не было шесть недель.

— Мне неинтересно выслушивать эти кровавые подробности.

— Ну и правильно, кровавые подробности оставь мне. Но все будет хорошо, вот увидишь. Это только временно.

— Я очень надеюсь, что временно!

На что временное он так надеется? Климакс? Старение? Нора прильнула к мужу и положила руку ему на плечо. Дэйви отвернулся. Нора поцеловала его в затылок, и другая ее рука скользнула вдоль его тела вниз. Он не пытался делать вид, что не замечает этого, и не пытался оттолкнуть ее руку, он сопротивлялся лишь мгновение, затем повернул к ней лицо и обнял ее, и тогда Нора медленно ввела его в себя. Щека его была мокрой.

— О, родной мой. — Нора откинула голову и увидела, что из глаз его катятся слезы. Дэйви вытер лицо и крепче прижал ее к себе.

— Бесполезно...

— Все наладится.

— Я не знаю, что делать.

— Попробуй рассказать о том, что тебя волнует, — сказала Нора, чуть не прибавив «для разнообразия».

— Думаю, я действительно должен все тебе рассказать.

— Вот и хорошо.

Теперь у него был неприязненный и какой-то вороватый взгляд.

— Ты, наверное, заметила, что последнее время я немного встревожен. Это из-за того, что случилось за десять лет до нашей с тобой встречи. — Он снова уставился в потолок, а Нора обняла себя за плечи, с таким знакомым отчаянием приготовившись выслушать очередную историю, которая наверняка будет иметь гораздо большее отношение к Хьюго Драйверу, чем к подлинной истории Дэйви. — Мне было тогда плохо, потому что Эми Рэндольф окончательно порвала со мной.

Нора уже много слышала об Эми Рэндольф, красивой и роковой поэтессе-фотографе-сценаристке-художнице, которую Дэйви встретил в колледже. Он потерял с Эми свою невинность, она же потеряла свою с собственным отцом (если только это не было очередным художественным преувеличением). Закончив колледж, они путешествовали по Северной Африке. Эми флиртовала с каждым симпатичным мужчиной, попадавшимся на пути, и безжалостно тиранила тех, кто отвечал ей взаимностью. Наконец их депортировали из Алжира, и они вернулись и сняли квартиру в Виллидже. Эми периодически попадала в больницу — дважды из-за попыток самоубийства. Она фотографировала мертвецов и наркоманов. Она не интересовалась сексом. Дэйви однажды сказал Норе, что Эми была так умна, что он не бросал ее, боясь остаться без общения с этой женщиной. В конце концов она все-таки лишила его своего общества, сняв квартиру вместе с румынской эмигранткой, которая была старше Эми и редактировала какой-то интеллектуальный журнал. Дэйви никогда не рассказывал Норе, что испытал, когда Эми его бросила, и чем занимался со времени разрыва до встречи со своей будущей женой.