Питер Страуб - Клуб адского огня

— Значит, эту книгу ты тоже можешь цитировать?

— Ты уже слышала, как я ее цитировал, — положив тесак на коврик, Дарт принялся за другой нож.

— Расскажи мне об огромной сокровищнице, которая внутри больше, чем снаружи.

— У тебя ведь книга в руках.

— При таком освещении я не могу читать. Как выглядит эта сокровищница?

Дарт поморщился, увидев, сколько грязи облепило лезвие ножа.

— Как выглядит снаружи? Придется процитировать тебе все предложение, чтобы ты прочувствовала атмосферу. «С устрашающим, свирепым взглядом, с множеством болезненных тычков под ребра, беспрестанно поправляя свою огромную шляпу, мадам Лино-Вино Вэар повела Пиппина по коридорам своего кишащего пауками дворца к арочному порталу, на котором было написано „Сверхсекретно“, оттуда через мрачную темницу к другой двери с надписью „Очень, очень секретно“, затем через еще более мрачную темницу — к еще более черной двери с надписью „Секретней секретного“, зловеще скрипнувшей и открывшей самую мрачную темницу, и там она протянула костлявую руку в сторону изодранного дивана, под которым был спрятан невзрачный серый сундук высотой не более фута». Вот и все — «невзрачный серый сундук высотой не более фута». Дальше там про разочарование Пиппина, решившего, что такая маленькая штука никак не может быть знаменитой бездонной сокровищницей. Но потом парень глотает пулю, продвигается шаг за шагом вперед, говорит нужные слова, и все оборачивается как надо, и так далее.

Он сполоснул нож, поднес его поближе к глазам, внимательно рассмотрел, потом еще раз натер мылом рифленую рукоять.

— А к мадам Лино-Вино Вэар его приводит золотой ключ?

— Нет, ложь никуда не приводит. — Мокрой рукой Дарт взял стакан и допил остатки водки. — Там все решает правда, и он не может лгать мадам Лино-Вино Вэар, нет. — Дергаясь от нетерпения, Дарт посмотрел, как Нора заталкивает в сумку бумагу. — Хватит. Слетай на кухню и долей мне.

Когда она вернулась, Дарт сделал большой глоток водки, поставил стакан и тщательно вытер ножи. Багровый румянец проступил на его щеках.

— Вымой ванну. И пошевеливайся, у меня еще дел по горло: надо подготовиться к приходу душечки Мэриан.

Нора опустилась перед ванной на колени. В медленно кружащейся коричневой жиже тускло поблескивали несколько мелких монет. Неожиданно дождь забарабанил по крыше с удвоенной силой. Жалобно звякнув, окно в ванной будто прогнулось под ударом ветра, и весь дом содрогнулся.

Нора вышла из ванной. Дарт, задрав голову, напряженно вглядывался в потолок.

— Думал, сейчас крыша рухнет. Поставь сумку на стул и принеси веревку. Клейкая лента вряд ли понадобится, как ты думаешь?

Нора поставила сумку на стул.

— Плащ.

Дарт снял галстук и повесил его на плечо пиджака. Нора расстегнула и сняла красный дождевик, повесила его на крюк, затем с сердцем, бешено колотящимся в такт барабанящему по крыше дождю, принесла и подала Дарту веревку.

— М-да, вероятно, с водкой я малость перебрал, но это ерунда. — Он занялся своей рубашкой: снял и аккуратно повесил ее на плечики.

Так же аккуратно, в линию, Дарт уложил ножи под подушку на левой половине кровати.

— Веревку.

Нора приблизилась ровно настолько, чтобы передать Дарту моток бельевой веревки. Он рывком стянул свои боксерские трусы.

— Сядь.

Вынув из-под подушки нож поменьше, Дарт отрезал два куска веревки по четыре фута каждый и, пошатываясь, подошел к кровати.

— Руки. — Не сразу он связал ей руки, а затем ноги. — Ну вот, теперь можно и вздремнуть. Вечеринка еще не закончена.

Нора забралась на кровать и наблюдала, как Дарт кладет нож, выравнивает его и прикрывает подушкой. Затем он вытянулся и закрыл глаза. Потом покатал голову на подушке из стороны в сторону и замер, словно обдумывая что-то беспокоящее его. Веревки резали запястья и лодыжки Норы.

— А какого черта ты спрашивала о сокровищнице? — Дождь, разгоняемый ветром, бился в окна кухни.

— Мне нравится, как ты цитируешь, — сказала Нора.

— Ну-ну. Можешь не волноваться, я проснусь вовремя. — Через несколько секунд он забылся сном.

Огонек свечи рисовал на полу колеблющееся озерцо желтоватого света. Дальний конец стола тоже был освещен — но совсем чуть-чуть — оставленной в ванной свечой. Все остальное было бесформенным густым мраком. Дарт начал издавать мягкое похрапывание, едва слышное за шумом дождя. Руки Норы начали затекать. Пьяный и торопившийся Дарт на этот раз затянул узлы туже, нарушив доступ крови. Нора сжала и разжала пальцы, потерла друг о друга запястья. Зловещее покалывание началось в ступнях. Не сводя глаз со светлого пятна на полу, Нора стала ощупывать пальцами узел.