Питер Страуб - Магия кошмара

ИСТОРИЯ ЛИСТЬЕВ

У его мамы носом пошла кровь. Мальчик опустил свою руку в воду, чтобы ее остановить, и из листьев поднялось облако и затемнило всю воду.

ИСТОРИЯ КИНО

Чарли Карпентер и Лили Шихан держались за руки и смотрели с экрана. Поцелуй меня, сказала Лили, и мертвый мальчик склонился над ней и поцеловал это, взяв себе в рот. Каждый день в зале кинотеатра «Белдейм Ориентал» происходило одно и то же. Конец фильма так ужасен, что невозможно было вспомнить, даже если очень стараться.

ИСТОРИЯ КРОВИ ИЗ НОСА

Когда миссис Сунчана увидела это, она сказала: «Вы называете это кровью из носа?», а его отец ответил: «А как же еще это можно назвать?»

ИСТОРИЯ КИНО

Лили Шихан обвила руками Чарли Карпентера точно так же, как Кое-кто обнимал мертвого мальчика. Между ног у нее что-то выросло, и Чарли Карпентер стал это лизать. Мы помним складки серой плоти. Когда же теплая, нежная жидкость с дрожью вырвалась наружу, по вкусу она была как хлеб.

ИСТОРИЯ ГОЛУБОЙ РОЗЫ

Чарли Карпентер позвонил в дверь Лили Шихан, и когда она открыла, он подарил ей голубую розу. Это символ умирания, символ смерти. Мой папа встречал человека, который выращивал их, и когда этот человек попытался убежать, папа застрелил его в спину.

ИСТОРИЯ КИНО

Кино шло еще долго и потом наконец-то кончилось. Роберт Райан лежал в луже крови, и отвратительная смертельная вонь наполняла воздух. Лили Шихан закрыла входную дверь, и маленькая лодочка уплыла через озеро Рэндом. Некоторые люди встали со своих мест и пошли вверх по проходу, они распахнули двери в холл. Все мое тело гудит от чувств, которых я не знаю. В своих руках я чувствую вес леденцов в шершавом мешочке, мои пальцы сохраняют жар... мои руки горят. Существует только этот мир с его пустыми сиденьями и огромным телом рядом с моим. Я дважды мертв, я похоронен под ковром в «Белдейм Ориентал», засыпанный хлопьями попкорна. Мое сердце заходится, когда огромный человек крепко прижимает меня к груди. История кино была слишком ужасной, чтобы ее запомнить. Я говорю, да, я приду завтра. Я все забыл. В мозгу гремели слова из колонок. Джек Армстронг, «Лаки страйк», ирландские песни на день св. Патрика, когда я был болен и лежал в постели весь день и слышал, как моя мама мурлыкала песни и разговаривала сама с собой, убирая комнаты, в которых мы жили.

ИСТОРИЯ МОЕЙ ПЕРВОЙ ЖЕРТВЫ

Первым человеком, которого я убил, был шестилетний мальчик по имени Ланс Торкельсон. Мне тогда было тринадцать. Мы были на карьере в Тангенте, Огайо, и я заставил Ланса держать в руках мой член, и кончик был как раз напротив его лица. Пораженный новым ощущением, я вскрикнул, и сперма выстрелила и прилипла к его лицу. Если бы я держал рот на замке, все было бы в порядке, но мой вопль напугал Ланса, и он начал выть. Я все еще стрелял спермой — часть ее попала Лансу на шею и стекла вниз под воротник. Он дико орал. Я поднял камень и сильно ударил Ланса сбоку по голове. Он сразу же рухнул. Потом я бил его, пока что-то не сломалось, и голова его не стала мягкой. Мой член все еще был упругим, но внутри уже ничего не осталось. Я откинул камень в сторону и смотрел, каким я был плотным и живым, таким готовым. Я с трудом мог поверить в то, что произошло. Я никогда не знал, как это работает.

Неожиданная перемена в атмосферном давлении вывела его, стонущего, из кино. Все его тело натянуто от страдания. Она умерла, думал он, она только что умерла. В его спальню проникали запахи от пива и мусорного ведра. Темнота над его кроватью свернулась в узор такой же бессмысленный, как нефтяная пленка на воде. Он отбросил одеяло и спустил ноги с кровати. Очертания какой-то фигуры вращались над ним и меняли форму.

Все в его комнате — кровать, комод, игрушки и одежда на полу — сделалось совершенно неузнаваемым при белом свете, который просачивался из окна через марлевые занавески. Комната казалась ему больше, чем при дневном свете. Как только он откинул одеяло, до его ушей стал доноситься глубокий звук, глубокий, механический скрежет, который разливался по всей комнате от пола и стен. Этот звук проистекал из земли — так работала сама земля, огромная машина в сердце земли.

Он пошел в гостиную. Бледный лунный свет падал на ковер. Спящая Джуд свернулась в темный комок, из которого торчали только кончики ее ушей. Вся мебель, казалось, готова раствориться, стоит ему только дотронуться до нее. Дверь в спальню закрыта. Пыхтение огромной работающей машины в земле продолжалось.