Александр Афанасьев - Экипаж специального назначения

– …таким образом, сэр, мы считаем, что Бутов не занимается и никогда не занимался острыми акциями, это просто объявленный русский разведчик, который совмещает работу на российское правительство и собственные операции, связанные с отмыванием денег, причем последним отдает явный приоритет. Это – пустой след.

– Ясно. Что у нас есть еще?

– БНД [35]сообщает, что, по их данным, хорватские преступные кланы активизировались с целью закупки крупной партии взрывчатки. Они пытались закупить взрывчатку в самой Германии, а также в Чехии и, возможно, где-то еще. Речь идет о тысячах тонн. Кроме того, они вышли на правительство Словакии с предложением продать боеприпасы.

Корбан насторожился. После 9/11 США создали «Национальную инициативу слежения за подозрительной деятельностью». Точно такие же системы, только намного менее мощные, были созданы в западных странах, они обменивались информацией по каналам блока НАТО, и сбор информации распространялся на весь мир. Мало кто знал, что большинство ударов, которые наносили беспилотники, было не по конкретным целям, а по так называемым «моделям подозрительного поведения», выявленным компьютерами АНБ по данным более-менее длительного наблюдения. Кстати, оставшаяся часть ударов наносилась по конкретным целям, они определялись раз в неделю в Белом доме на закрытом совещании некоего незаконного органа, где пополнялся список JPEL – список чрезвычайной опасности, или «матрица ликвидации», а вся процедура именовалась «черный вторник». Обычно председательствовал не президент, а советник по вопросам национальной безопасности, смертные приговоры подавались на рассмотрение списками от различных спецслужб США и утверждались тоже посписочно, и все это до боли напоминало работу «троек» в сталинском СССР. «Черный вторник» занимал обычно около часа, и на нем приговаривали к смерти сто – сто пятьдесят человек в неделю. Темпы труда были стахановскими…

– Есть информация о том, куда направляются боеприпасы?

– Предположительно в Хорватию. Там много портов, контроль ослаблен.

– Это совсем рядом с Сирией.

– Да, сэр, верно.

– Установите наблюдение за всеми портами Хорватии. Проверьте данные по фрахту судов за последние две недели – меня интересует срочный фрахт, необычные страховки, фрахтователи, которые уже были нами замечены в работе на Россию.

– Да, сэр.

– Что-то еще?

– По списку, который нам предоставила шведская разведка…

…

– Мы поставили эти данные на контроль, но ресурсов нам выделили в обрез. Серверы перегружены, все свободные ресурсы работают по России.

– Ясно. Работаем пока с тем, что есть…

Корбан встал, давая понять, что дебрифинг окончен.

В коридоре Корбан наткнулся на главу станции, позвал его. Они отошли в сторону, Корбан уставился в окно. От стекла тянуло холодом…

– Как вы оцениваете сегодняшнее?

– К сожалению, это становится обычным, сэр.

– Речь не о беспорядках. На меня было предпринято покушение.

Начальник станции кивнул – он спускался вниз, смотрел машину – там действительно были следы от пуль. Шведская полиция также заинтересовалась этим, но ее к расследованию не допустили, сказав, что это внутреннее дело США.

– Сэр, за последнее время стало известно как минимум о восьмидесяти молодых шведах, которые приняли радикальный ислам и отправились сражаться в Сирию в рядах ИГИЛ. Кто-то из них уже вернулся…

– Хватит.

– Простите?..

– Хватит делать вид, что ничего не происходит, и прятать голову в песок. Раньше во всем были виноваты коммунисты, а теперь во всем виновата Аль-Каида, так?

– Не совсем понимаю, сэр.

– Отлично понимаете. Это были русские. Они предприняли покушение на меня, и, скорее всего, они же и спровоцировали беспорядки.

Начальник станции подумал, что это очень сомнительное утверждение: для разрушения параноидальных теорий про русских достаточно пару раз прогуляться по мигрантским кварталам и посмотреть, кто там живет. Если их и можно с кем-то сравнить, так это со стаей крыс. Они никогда не будут работать на русских, как и на любого другого, они всегда себе на уме.

Но он был достаточно опытен, чтобы спорить с гостем из Лэнгли.

– Да, сэр.

– Полагаю, что я уеду вечером. Больше мне оставаться здесь нельзя. Но один мой человек останется. Окажите ему всю возможную помощь.

– Да, сэр.

Про себя начальник станции ЦРУ подумал, что неплохо было бы уйти в отпуск. Но было уже поздно.

Следующий дебрифинг состоялся уже через три часа.