Александр Афанасьев - Экипаж специального назначения

– Что скажешь про костер?

– Прогорел недавно, земля еще теплее, чем окружающая, не успела промерзнуть. Растопку добавляли несколько раз. Этот костер горел не менее восемнадцати часов, сэр.

– Гильзы?

– Коммерческие, сэр. И те и другие.

– Разрешите? – Глава станции ЦРУ в Стокгольме достал чистый пластиковый пакет.

– Они уже избавились от оружия, – сказал гость из Лэнгли, – они не дураки. Оружие, скорее всего, контрабандное, с собой они его не везли. Где-то выбросили в воду. Ищите русского, средних лет, имеющего легальные документы и возможность передвигаться по всем странам региона, имеющего контакты с криминалом. Он – координатор. А группа поддержки уже ушла. Именно он переманил Ахмеда на свою сторону, и именно он настроил его против нас. Он где-то здесь.

…

– Соберите гильзы и посмотрите, есть ли что-то еще. Потом уходим…

Выводы были сделаны правильные, но запоздалые. Как только я понял, что Ахмед пропал, то немедленно скрылся из Швеции и вывез всю группу. Есть правило, которое должен соблюдать каждый человек на нелегальной работе: если есть сомнения – сомнений нет! Сомневаешься – беги! А в Роттердаме, крупнейшем порту мира [12], у меня была защита, да и найти там меня было не в пример сложнее, чем в тесном Стокгольме.

Моим контактом, а заодно и большим другом в Роттердаме был Горан. Хорват и католик, но не испытывающий враждебных чувств к России, один из криминальных боссов региона. В отличие от тех же чеченцев или мусликов Горан знал рамки. Например, он крышевал каждую третью проститутку в городе, но не связывался с педофилией и не содержал бордели с маленькими мальчиками, как мусульмане. Он продавал оружие, любое, он мог продать тебе автомат, если ты шел грабить банк и он это знал, но он никогда не продал бы оружие тому, в ком заподозрил бы последователя Андерса Беринга Бревика [13]. Он торговал наркотиками, но из его рук на рынок никогда не попадала откровенная дрянь. Короче говоря, он был кем-то типа местного вора в законе. Преступник – но с понятиями.

В свое время я сильно помог ему, и он был мне обязан. Он все время порывался отдать мне долг, но я аккуратно расплачивался за все услуги, которые он мне оказывал, – и он оставался по-прежнему должен мне. Мне это было выгодно, ему – нет. Он понимал, что человек я непростой, но гордость и честь не давали ему оставить долг без оплаты.

Сейчас я сидел напротив него в задней комнате одного из заведений для моряков с дешевыми бабами и пил кофе. Горан пил кофе по-хорватски – он и меня научил его готовить. Кофе по-хорватски сначала варят как обычный крепкий кофе, потом замораживают до состояния льда, потом половину размораживают, а половину колют на кубики и добавляют в чашки с размороженным кофе. Еще добавляют жирное молоко и сахар по вкусу, лучше коричневый, тростниковый. Желающие могут попробовать – вкусно. Я вообще не люблю горячие напитки и не понимаю их смысла. Ведь в горячем виде это не более чем варево, обжигающее рот, вкусовые рецепторы и не дающее насладиться всем вкусом напитка. Если это не так, почему вино пьют охлажденным?

– Хреновое дело…

Утром Горан вызвал меня к себе и сказал, что меня – только меня – осторожно начали искать. Пока без примет.

– Сэ ля ви, как говорят французы, – ответил я. – Такова жизнь. Кстати, тебе это не принесет неприятностей?

– Не думаю, – сказал Горан. – сколько будешь сидеть тут?

– Недели три.

– А те, кто с тобой?

– Они уедут раньше. Им уже подыскивают корабль.

В принципе из порта Роттердама можно скрыться за сутки максимум.

Горан кивает:

– Зачем тебе это?

– Что – это?

– Вот это. Знаешь, когда-то я тоже был агентом специальной полиции своего государства.

– А теперь нет?

– Теперь – нет. Надоело все.

– Я понял.

– Пока нет, если играешь в эти игры. Помни – жизнь одна. И не дело ее тратить на игры шпионов в подворотнях.

Зазвонил телефон. Наконец-то! Мне составило большого труда безопасно передать в Москву этот номер и правила связи.

– Я сейчас.

Отбил, извинился, вышел в коридор. У стен ящики с контрабандными напитками и сигаретами – Роттердам один из каналов распространения этой дряни на всю Европу. Охрана с «ЭРО» – хорватскими «узи» и короткими «калашниковыми» – почтительно расступилась. Гость хозяина…

Я вышел в проулок, грязный и засранный до предела – сюда и помои выливали, и дрались, и даже сношались, наверное. Вышел на улицу, набросил кепку на голову – пошел.