Уильям Хортсберг - Сердце ангела. Рассказы

Быстренько пропустив стопку спиртного, я спросил у бармена, как проехать к дому 419 по Саут Киттридж-стрит. Он изобразил свои пояснения на салфетке и с наигранным безразличием заметил, что этот район городка считается элитарным. Картографические усилия бармена оправдали выложенные мной чаевые.

Саут Киттридж была опрятная, окаймленная деревьями улица в нескольких кварталах от кампуса [5] Кампус — территория школы или колледжа. . Дом доктора оказался деревянной викторианской постройкой в готическом стиле, с круглой башенкой на углу и массой резных орнаментов под свесом крыши, напоминающих кружева на воротнике старой леди. Постройку огибала широкая веранда с дорическими колоннами, а высокие изгороди из сирени отделяли дворик от соседних домов.

Я медленно проехал мимо, приглядываясь к дому, и поставил свой «шеви» за углом, перед церковью, обнесенной стеной из тесанного камня. На фасаде висела табличка с объявлением о субботней проповеди: «СПАСЕНИЕ В НАС САМИХ». Я пешком вернулся к дому 419 по Саут Киттридж-стрит, неся в руке свой черный «дипломат». Обычный страховой агент в погоне за комиссионными.

На парадной двери был вырезан овал из непрозрачного стекла, за которым смутно различалась обшитая панелями прихожая и покрытые ковром ступени лестницы, ведущей на второй этаж. Я дважды позвонил, но никто не вышел. Я снова позвонил и подергал ручку двери. Она была заперта. Замку было по меньшей мере лет сорок, а отмычки при мне сегодня не было.

Пройдя вдоль веранды, я попробовал открыть каждое окно, но безуспешно. Чуть дальше находилась дверь в подвал. Она была заперта на висячий замок, но некрашеная деревянная рама казалась слабой и старой. Я извлек из «дипломата» фомку и отогнул скобу.

Спускаться пришлось по темным, увешанным паутиной ступеням, и только луч узенького фонарика не позволял мне сломать себе шею. Посреди подвала, словно громадный языческий идол, высилась угольная печь. Я отыскал лестницу и направился по ней наверх.

Дверь наверху оказалась открытой, и я вышел в кухню. Должно быть, она являла собой чудо современной техники во времена президента Гувера: газовая плита с длинными, гнутыми ножками, холодильник с круглым мотором, сидящим сверху наподобие шляпной коробки.

Если доктор жил здесь один, то ему нельзя было отказать в аккуратности. Тарелки были вымыты и стопкой выложены на подставке, а покрытый линолеумом пол навощен. Я оставил чемоданчик на застеленном клеенкой кухонном столе и осмотрел весь дом.

Столовая и гостиная выглядели так, будто ими никогда не пользовались. Громоздкую мебель, расставленную «напоказ», как в мебельной лавке, толстым слоем покрывала пыль. Выше находились три спальни, шкафы в двух из них были пусты. Доктор Фаулер жил в самой маленькой, с единственной железной кроватью и простым дубовым комодом.

Я осмотрел комод, но не нашел ничего, кроме обычного комплекта рубашек, платков и хлопчатобумажного белья. В шкафу висело несколько шерстяных костюмов. Неизвестно зачем, я пошарил в их карманах, но ничего не обнаружил. В прикроватном столике, рядом с переплетенной в кожу Библией, лежал «Уэбли-Марк» калибра 45,5. Такими револьверами пользовались британские офицеры в первую мировую войну. Я проверил его, но «Уэбли» не был заряжен.

Мне повезло в ванной. На умывальнике исходил паром стерилизатор. Внутри я обнаружил с полдюжины иголок и три шприца. Подвесная аптечка не хранила ничего, кроме обычного набора из аспирина, бутылочек с сиропом от кашля, тюбиков зубной пасты и глазных капель. Я осмотрел несколько пузырьков с пилюлями, но все они оказались легальными. Наркотиков среди них не было.

Но я знал, что они должны быть где-то поблизости, поэтому снова спустился вниз и осмотрел старомодный холодильник. Наркотики находились на одной полке с молоком и яйцами. Морфин: не менее двадцати бутылочек по 50 кубиков. Достаточно, чтобы вырубить дюжину наркоманов на месяц.

Снаружи постепенно темнело, голые деревья во дворе преобразились в силуэты на фоне кобальтового неба, чтобы затем слиться с кромешной тьмой. Я непрерывно курил, наполняя девственно чистую пепельницу окурками. Около семи дом осветили лучи света фар и вскоре погасли. Я ожидал услышать шаги доктора на крыльце, но не услышал ни звука, пока в замке не повернулся ключ.

Он щелкнул выключателем, и прямоугольник света пронизал темную гостиную, высвечивая мои вытянутые ноги до колен. Я затаил дыхание, опасаясь, что меня выдаст запах дыма, но, видимо, ошибся. Он повесил пальто на перила и прошаркал на кухню. Когда доктор включил там свет, я направился туда же через столовую.