Дэвид Хофмейр - Дорога ярости

Адам взвешивает камень на ладони, вертит его в руке, пока тот не согревается. Закладывает голыш в седло рогатки, теребит узел.

– Держи рогатку, как женщину, – наставляет Кейн. – Свободно, но крепко.

Адам смотрит на него. Кейн качает головой.

– Я так понимаю, этого ты тоже никогда не делал?

– Я знаю, как надо.

Кейн усмехается. Его волчьи глаза блестят.

Адам вытягивает руку и раскручивает пращу – сперва над головой, потом сбоку. Рука движется словно сама по себе. Он чувствует, как ее тянет к земле. Адам выжидает… рано… Рано. Крутит пращу все быстрее и быстрее, а потом…

ВЖИК!

Громко хлопает жгут, и камень летит.

Промах. Даже близко не попал. Если бы вместо стеклянной бутылки перед ним стоял враг, песенка Адама была бы спета. Он сжимает зубы и достает из мешочка следующий голыш.

– Когда стреляешь, нельзя злиться, – поучает его Кейн. – С рогаткой надо обращаться нежно.

– С чего ты взял? – огрызается Адам.

– Расслабься. Это как с мотоциклом. Ты должен увидеть полет. Траекторию камня. Представить, как он попадает в цель. Сперва прокрути это в голове. Доверься рогатке. Позволь ей сделать то, что велит ей твой мозг. Она и сама знает, как это делается. Дыши спокойно. И все получится.

Адам кивает. Теперь ему все ясно. Он смотрит на оставшуюся бутылку, прикидывая в голове движение камня, дугу, по которой он полетит. Он старается успокоиться. Сосредоточиться на дыхании.

Вдох… выдох… вдох… выдох…

Он снова начинает раскручивать над головой пращу. Закрывает глаза, отдается ритму движения. Погружается в это ощущение. Потом снова открывает глаза, концентрируется, пристально глядит на цель. Вокруг мертвая тишина. Ничто не шелохнется. Адам раскручивает пращу. Сперва медленно. Потом быстрее.

Еще быстрее. Так, что жгут расплывается… ВЖИК!

Взрыв. Град осколков. Горлышко бутылки разбито вдребезги. Нижняя часть по-прежнему стоит на камне.

– Неплохо, – Кейн уходит забрать камни, возвращается, протягивает Адаму снаряды и ухмыляется: – Правда, здорово?

Адам кивает и забирает у него оба голыша. Один опускает в карман, второй заряжает в рогатку и снова раскручивает над головой. Так приятно ощущать тяжесть камешка в седле, упругость жгута, сплетенного из пеньки с водденитом, притяжение земли, плавные движения руки. Наверняка, если потренироваться, у него все получится.

– АДАМ СТОУН! – раздается чей-то крик.

Адам вздергивает голову, выпускает жгут и роняет все на землю – и камень, и рогатку.

Сэди Блад?

Наверху, на холме, она сидит на своем черном, как уголь, и чертовски крутом «сэндитере». Этот мотоцикл создан для того, чтобы в буквальном смысле пожирать пустыню километр за километром. И Сэди, и мотоцикл припорошены мелкой пылью. На голове у девушки очки. Ее карие глаза остекленели. Зубы сжаты.

– Сэди Блад, – повторяет Адам. – Так это ты там была?

Он стоит, опустив руки по бокам, и смотрит на нее.

Кейн делает шаг к Сэди.

– Какого черта ты тут делаешь?

Сэди моргает, облизывает губы. Вид у нее измученный.

– Я заметила ваш лагерь позади меня. Решила вернуться. Посмотреть, кто вы такие. – Она косится на Адама. – На всякий случай.

Сэди оглядывается через плечо.

Адам чувствует ее страх. Сэди перепугана до смерти.

– Что случилось?

Она поворачивается к нему.

– Вы их видели?

– Кого?

– Они гнались за мной. Вон они, там. Разве вы их не слышали?

– Да кого ?

– Кого-кого! Волков .

Все молчат.

– Вообще-то волки мотоцикл не догонят, – наконец замечает Кейн.

Сэди бросает на него взгляд.

– Только не эти. – Она поворачивается к Адаму. – Я думала, ты один едешь.

– Ну, так и было, но я…

– Ладно, плевать, – перебивает она, – пора двигаться. Нельзя терять ни минуты!

Они стремительно выезжают на равнину. В огромном небе – белое солнце в зените. Они проезжают груды камней, голые деревья и плоские холмы, которые не отбрасывают тени. Жара стоит нестерпимая.

– ДОЛИНА ТЫСЯЧИ МЕРТВЫХ СЫНОВЕЙ! – кричит им Сэди.

Ветер свистит в ушах, мотоциклы ревут под ездоками. Адам все отчетливее слышит странный звук – пугающий лай и вой позади. Оборачивается и видит их.

За ними вприпрыжку гонятся волки. Адам замечает, как блестят их глаза, как сверкают белые клыки. Пытается пересчитать зверей. Восемь? Десять? Может, даже дюжина.

Во главе стаи огромный вожак. Мчится вперед по песку, скалясь и рыча. Каждый мускул в его теле напряжен. Грозный, поджарый, зубастый хищник.