Дэвид Хофмейр - Дорога ярости

– ВОТ ЗДЕСЬ ВСЕ И НАЧИНАЕТСЯ! – кричит Кейн и добавляет еще что-то, но ветер относит его слова в сторону, и Адам больше ничего не слышит.

Выкрашенные белой краской камни стоят на одинаковом расстоянии, метрах в десяти друг от друга, – две параллельные линии вдоль каньона. По обе стороны от камней торчат флажки. Белые и красные ленты, привязанные к длинным палкам. Они хлопают и трепещут на ветру.

Адама охватывает волнение и страх. Он знает, что это за место.

Здесь стартует гонка Блэкуотера.

На стартовой линии холодно. Они собирают кучу веток, которые когда-то принесла река, и складывают пирамидку. Адам вынимает искровой разрядник и поджигает дрова. Они смотрят, как пауки бросаются врассыпную.

Кейн достает из мешка с припасами два серебристых пледа и протягивает один Адаму. Плед легкий, почти невесомый, но достаточно большой, чтобы Адам мог в него завернуться целиком. Это не плащ и не одеяло – защищенный теплоизолятор.

– Он бережет тепло, – поясняет Кейн. – Непромокаемый. Выдерживает экстремальные температуры.

– Ты всегда с собой два возишь?

– Их раздавала Небесная база. На последних двух гонках.

Адам кутается в плед и моментально согревается.

Они сидят, сгорбившись, у костра и смотрят, как разлетаются искры. Кутаются в серебристые коконы теплоизоляторов.

Над ними мерцают звезды. Так бывает всегда. Налетает гроза, туман рассеивается, и некоторое время небо ясное, а ночь звездная. Впрочем, это ненадолго. На день-другой, не больше. Потом снова опускается туман, еще гуще прежнего, и вскоре Адам забывает про небесную синеву.

Он вглядывается в сгущающуюся за костром темноту. Слушает, как постукивают мотоциклы, водденитовые рамы которых сжимаются от холода, и его пробирает нервная дрожь.

– Интересно, что там, – шепчет он.

Кейн, присев на корточки, ворошит дрова палкой.

– Пыль, что же еще.

Адам смотрит на него.

– С этой гонкой в пустыне придется попотеть.

Кейн прищуривается от яркого огня.

– Пустыня все время пытается тебя выплюнуть. Живого или мертвого. Ей все равно. Ты борешься не только с соперниками. Ты борешься с песком. Днем с жарой, ночью с холодом.

В костре падает полено, поднимая сноп искр.

Адам смотрит на Кейна.

– Сколько ты видел гонок?

– Достаточно, – отвечает Кейн.

– Тогда с чего ты вдруг решил участвовать в Блэкуотерской? Она же самая сложная. Не лучше ли было бы и дальше набирать очки на гонках попроще? И таким образом попасть на Небесную базу?

Кейн качает головой.

– Устал я от этого. Решил рискнуть. Пойти ва-банк. Поучаствовать в Блэкуотере. А потом вообще завязать с гонками.

Адам качает головой и поднимает взгляд в ночное небо. Ищет глазами огни. И находит. Три ярких звезды, больше остальных. Но это никакие не звезды. И не планеты.

Это орбитальные станции. Три гигантских космических корабля, которые образуют Ковчег Небесной базы.

Бальтазар, Каспар и Мельхиор.

– Как думаешь, как там?

– На Небесной базе? Вот это я и хочу выяснить.

Адам взрыхляет ботинком песок.

– Про нее всякое рассказывают. Что там есть всякая еда, не только таблетки и печенье. Там никто не умирает. И свежей воды хоть залейся.

Кейн пожимает плечами.

– Может, и так. А может, и нет. Мало ли что болтают.

– Ты в это не веришь?

– Поверю, когда увижу.

– Говорят, там люди доживают до полутораста лет. Потерял ногу – тебе выращивают новую. Никто ничем не болеет. Все и всегда отлично себя чувствуют. Красота. Ты же сам говорил, у них там есть всякие лекарства.

– Мне так рассказывали.

Адам сильнее кутается в плед.

– А я в это верю. Там, наверху, совсем другая жизнь.

Кейн ничего не отвечает, лишь ворошит палкой тлеющие угли. Лицо его плывет в мареве пламени, желтые глаза горят, словно куски янтаря в огненных прожилках.

Восходит полная луна цвета рыбьей чешуи. Стоит пугающая тишина. Ночь холодна.

– Люблю, когда тихо, – замечает Адам. – Ни звука не слышно. – Он замолкает и поднимает взгляд в небо. – Круто, правда?

– Когда тихо?

– Нет, луна.

Адам бросает взгляд на жемчужный диск. Спутник Земли. Отчужденный и непостижимый.

– Что бы мы тут ни делали, она спокойно висит себе в небе, плывет в темноте и смотрит на нас.

Кейн поворачивается лицом к костру. Поднимает руку, принимается массировать себе плечо, выгибает спину, вертит шеей так, что кости хрустят.

– Иногда по ночам кажется, будто луна может тебя спасти, – продолжает Адам, запрокинув голову. – Ну ты понимаешь. Защитить. Солнце… другое дело. А луна не такая.