Дик Френсис - Напролом

– А ты погляди!

Я придвинул к ней имущество Оуэна Уаттса и принялся опустошать карманы второго пиджака. На свет появилась еще одна пачка бумаги, еще несколько ручек, расческа, сигареты, одноразовая зажигалка, два письма и чековая книжка.

В наружном нагрудном кармане обнаружился также прозрачный пластиковый футлярчик с карточкой, на которой золотыми буквами было написано, что мистер Джей Эрскин является членом пресс-клуба, номер членского билета 609, Лондон ЕС-4АЗJВ; на обратной стороне были подпись и адрес мистера Эрскина.

"Как будто нарочно, чтобы не осталось никаких сомнений", – подумал я.

Я набрал рабочий телефон Оуэна Уаттса, и трубку тут же сняли.

– "Ежедневное знамя"! – сказал мужской голос.

Я, удовлетворенный результатом проверки, положил трубку, ничего не ответив.

– Что, никого нет? – спросила Холли. – Это и неудивительно, в такое-то время!

– "Ежедневное знамя" не спит и не дремлет. Во всяком случае, дежурный был на месте.

– Значит, те двое действительно эти... эти свиньи!

– Ну да, – сказал я. – Они работают на "Знамя". Хотя неизвестно, действительно ли именно они написали те статьи. По крайней мере, сейчас это выяснить не удастся. Ничего, утром узнаем.

– С каким удовольствием я набила бы им морду!

Я покачал головой.

– Скорее уж тому, кто их послал.

– И ему тоже. – Она с беспокойством встала. – Где же Бобби? Что он делает?

– Вероятно, проверяет, все ли в порядке.

– Как ты думаешь, эти двое не могут вернуться? – с тревогой спросила она.

– Думаю, что нет. Бобби вернется, когда управится.

Однако Холли продолжала тревожиться. Она подошла к двери и принялась звать Бобби; но ветер уносил ее голос, так что на дворе ее было почти не слышно.

– Слушай, сходи поищи его, а? – попросила она. – Что-то его слишком долго нет.

– Ладно.

Я собрал подслушивающее устройство, инструменты и вещи репортеров в одну кучу.

– Послушай, найди какую-нибудь коробку. куда это можно положить, и убери в надежное место.

Она кивнула и принялась рассеянно оглядываться по сторонам, а я неохотно вышел во двор. Где бы ни находился Бобби, он, по всей видимости, меньше всего желал видеть именно меня. Я решил пойти и снова установить сигнализацию, а если Бобби захочет найтись, он сам появится.

Пока я вешал колокольчик на прежнее место, глаза мои попривыкли к темноте, и я увидел Бобби у садовой калитки. Он принес с собой лестницу, бросил ее у дорожки и теперь просто стоял, привалившись к столбу.

– А Холли удивляется, куда ты деваются! – сказал я как ни в чем не бывало. Он не ответил.

– Как ты думаешь, отсюда колокольчик слышно? – спросил я. – Вряд ли кто-то решится лезть в чужой дом, если услышит сигнализацию.

Бобби снова ничего не сказал. Он бесстрастно наблюдал, как я нашел веревку, закрыл калитку, закрепил все как было, так, чтобы колокольчик, висящий рядом с домом, упал, если калитку откроют.

Бобби смотрел, но ничего не делал. Я пожал плечами и открыл калитку.

Колокольчик был слышен, но только если прислушиваться. В тихую ночь он, наверно, встревожил бы пришельцев, а так они не обратили на него внимания.

– Ну, пошли домой, – сказал я. – Холли беспокоится.

И повернулся, чтобы уйти.

– Кит... – напряженно сказал Бобби.

Я обернулся к нему.

– Ты ей сказал? – спросил он.

– Нет.

– Прости... – сказал он.

– Да ладно тебе! Это не имеет значения.

– Имеет. – Он помолчал. – Я не мог удержаться. В этом-то все и дело...

– Знаешь что? – сказал я, – Пошли-ка в дом. А то тут холод собачий, у меня ноги совсем застыли. Если хочешь поговорить об этом, давай поговорим завтра. Но на самом деле все в порядке. Понимаешь, старый мудак? Все в порядке!

Перед тем как наконец-то улечься спать, я для верности засунул имущество журналистов под свою кровать, но его владельцы так и не попытались вломиться в дом, чтобы его вернуть. Лежа в постели и зевая, я с удовольствием представлял себе состояние тела и духа, в котором они должны были сейчас пребывать, и думал, что поделом им.

Оуэн Уаттс и Джей Эрскин. Джей Эрскин, Оуэн Уаттс.

Я в полусне представлял себе, как они пытаются найти место, на котором не больно лежать, и рычаг, с помощью которого можно перевернуть землю. Небрежный, трусливый, бессердечный Оуэн Уаттс, которого Бобби избил до потери сознания, и глупый, сующийся в чужие дела, жестокосердный Джей Эрскин, свалившийся с лестницы мордой в грязь. Поделом им, ей-богу поделом!

Мне приснилось, что меня переехал трактор, и, когда я проснулся, мне показалось, что это было наяву. Утро после такого падения, как вчерашнее, это всегда приятно.