Дик Френсис - Напролом

Последнее замечание повисло между нами, как знак вопроса, и я ответил на незаданный вопрос:

– Я и сейчас не женат. И девушки у меня нет. Раньше были.

Я почувствовал, что она улыбается.

– А у вас? – спросил я.

– То же самое.

После этого мы довольно долго ехали молча, задумавшись. Я думал о том, что скажет или подумает принцесса, если я приглашу ее племянницу пообедать со мной. Это могло несколько изменить близкие, но сдержанные отношения, которые сложились между нами за эти годы, и я боялся, что они изменятся не в лучшую сторону.

Между Бристолем и Чизиком, когда я включил фары и мы на полной скорости понеслись по магистрали М-4, Даниэль принялась рассказывать мне о своей работе. По ее словам, работа эта состояла в основном в материальнотехническом обеспечении: она должна была отсылать съемочные группы и репортеров туда, где что-то случалось.

– Половину времени я занимаюсь тем, что смотрю на расписания поездов и дорожные карты и рассчитываю, каким путем надо ехать, чтобы добраться как можно быстрее. И судя по тому, где мы находились, я была уверена, что мы опоздаем. – Она взглянула на спидометр. – Мне и не снилось, что мы поедем на скорости девяносто миль в час!

Я снизил скорость до восьмидесяти восьми. Нас без труда обошла другая машина. Даниэль покачала головой.

– Да, наверно, мне потребуется время, чтобы привыкнуть, – сказала она. – И часто вас штрафуют за превышение скорости?

– За десять лет – раза три.

– Это при том, что вы всегда ездите с такой скоростью?

– Довольно часто.

Она вздохнула.

– А у нас, в старых добрых Штатах, семьдесят миль в час считается смертным грехом! Вы там не бывали?

– В Америке? – Я кивнул. – Бывал. Два раза. Я однажды участвовал в скачках на Охотничий кубок Мэриленда.

– Это же любительская скачка, – осторожно , заметила Даниэль, видимо не желая обидеть меня недоверием к моим словам.

– Ну да. Начинал я как любитель. Я хотел сперва проверить, гожусь ли я в жокеи, прежде чем посвятить этому свою жизнь.

– А если бы оказалось, что не годитесь?

– Я поступил в колледж.

– И бросили? – недоверчиво спросила Даниэль.

– Бросил. Я начал выигрывать. А это было то. чего мне хотелось больше всего. Я и в колледж поступал только на всякий случай, если не получится стать жокеем. Для страховки.

– А на какую специальность?

– На ветеринара.

Даниэль была потрясена.

– Вы хотите сказать, что бросили ветеринарный колледж ради того, чтобы стать жокеем?

– Ну да, – сказал я. – А почему бы и нет?

– Но... но...

– Ах да, конечно! сказал я. – Все атлеты, спортсмены и так далее, дожив до тридцати пяти, оказываются на улице совершенно не приспособленными к жизни... Ничего, у меня впереди еще есть лет пять.

– А потом?

– Ну, потом я, видимо, стану тренером. Буду тренировать лошадей для новых жокеев. Впрочем, до этого еще далеко.

И я пожал плечами.

– Сегодня это оказалось достаточно близко, – заметила Даниэль.

– На самом деле нет.

– Тетя Касилия говорит, что спускаться в бочке по Ниагарскому водопаду, возможно, опаснее, чем участвовать в скачках с препятствиями. Возможно.

А возможно, и нет.

– Спуститься в бочке по Ниагарскому водопаду – значит заработать себе славу и натерпеться страху на всю жизнь. Это не профессия.

– А вы пробовали?

– Нет, конечно. Это же опасно.

Даниэль рассмеялась.

– Неужели все жокеи такие, как вы?

– Нет. Жокеи все разные. Так же, как и принцессы.

Она вздохнула полной грудью, словно вбирала морской воздух. Я ненадолго отвлекся от дороги, чтобы еще раз рассмотреть ее лицо. Что бы ни говорила ее тетя о моей способности читать мысли, с женщинами мне это никогда не удавалось – кроме Холли... И я знал, что хочу этого, что без этого моя любовь будет казаться мне несовершенной. Наверно, если бы у меня не было Холли, я бы женился на одной из тех двух девушек, которые нравились мне больше других; но мне не хотелось жить вместе с ними.

Я не хотел жениться на Холли, я не хотел переспать с ней, но моя любовь к ней была более глубокой. Похоже, секс и мысленное общение во мне не уживались. Но пока я не добьюсь этого, я, скорее всего, останусь холостяком.

– О чем вы думаете? – спросила Даниэль. Я натянуто улыбнулся.

– О том, что не знаю, о чем думаете вы.

Помолчав, она сказала:

– Я думала о том, что понимаю, что имела в виду тетя Касилия, когда сказала, что вы – человек необычный.

– Что-что она сказала?

– Что вы – человек необычный.