Дмитрий Черкасов - Шансон для братвы

Невозмутимый Денис легко поднялся, прошел к столику Гоблина и вежливо его пригласил, манерно поклонившись. У половины зала отпали челюсти. Исполнив нечто вроде мазурки, парочка скрылась за портьерой, где Гоблин тут же растворился в лабиринте подсобных помещений, а Денис со скорбным видом вернулся в зал.

Группа захвата билась в истерике, во время танца они плевались и отворачивались, а после было уже поздно, Гоблин исчез. Дениса хотели было задержать, чтоб отомстить за неудачу, но тут за него вступились все бритоголовые “правозащитники”, ставшие вдруг ревнителями сексуальных свобод. Да и статью за это дело давно отменили. Рыбаков тоже поорал в общем хоре о том, что “честного гея” зажимают и это нарушение Конституции. Опозоренные “сатрапы” отступили.

К Денису тут же подвалил подвыпивший напомаженный немец с сожалениями об ушедшем “бой-френде” столь симпатичного молодого человека и был крайне удивлен тем, что “прогрессивный рус” засветил ему в глаз – Сочтя такое поведение следствием глубокой душевной травмы от утраты возлюбленного, немец снова открыл рот, но был сметен подоспевшим Ортопедом и очнулся только на следующее утро.

“Дело об изнасиловании”, естественно, развалилось через два дня, но команда еще долго купалась в лучах славы за столь фантастическую шуточку над ментами и принимала поздравления.

– Ну, так по какому вопросу вы их мочканули? – прервал веселые воспоминания Денис.

– Они с мусорной крышей скорешились, – заявил Тулип, – на нищих лавэ подрубать.

– Но это ведь вроде не ваша тема.

– Нищих в районе Хоттабыч курирует, – пояснил Комбижирик.

– Вот что значит работа с людями, – Денис многозначительно поднял палец, – и голубые ему отстегивают, и попрошайки. Не то что мы, по старинке. Маслину * Note127 Пуля (жарг.). в лоб и по карманам шарить – Меня б хоть предупредили, я в стороне стоять не привык.

– Тебя Антон сказал беречь, – вздохнул Горыныч, – а то, что… мы ж понимаем, тебе тоже хочется, но старший лучше знает…

– А снова не начнется?

– Не – Эти козлы свалили, как главного замочили…

– Ну-ну – Только свято место пусто не бывает. Эти ушли, другие придут – Та же крыша мусорская…

– Им Хоттабыч сам рога обломает, – сказал Тулип.

– Пацаны, постойте! – вдруг встрял Садист. – Диня же самого главного не знает. Это не просто на нищих бизнес. Они через крысу прокурорскую с приютом для ненормальных договорились…

– Как это? – поразился Рыбаков.

– А так! Ихний козел в прокуратуре сначала в своем районе с квартирами подсуетился – Ну, людей на лечение отправляют, там на год-два, а он тем временем через барыгу одного квартиры и впаривает, нотариус свой есть… Те вылечиваются, а идти некуда…

– Та-ак… Кто барыга, не знаете?

– Не выясняли. Надо будет, вычислим…

– И что дальше там происходило?

– Урод этот, жмурик, фонд организовал, типа, благотворительный, якобы работой обеспечить, чтобы чуть дурдому денежкой помочь… По утрам приезжали, трудоспособных набирали и до вечера с шапками в метро ставили.

– Что-то все это мне смутно знакомо. Кто-то совсем недавно мне похожие вещи рассказывал… Блин, не помню. Или прочитал где?.. Ладно, если что, в благородном деле поможете?

– Базара ноль, – за всех ответил Кабаныч.

Денис созвонился с Ковалевским и встретился с ним в кафе “Вилия” на Литейном.

Коммерсант, важно надувая щеки, рассказал о последних событиях в мире бизнеса, дал свою трактовку положения на рынке недвижимости и ситуации на бирже. От бессмысленного набора слов Дениса тошнило, но приходилось кивать, изображая, что “бизнесмен” открывает ему какие-то новые горизонты. Хотя было и несколько положительных моментов – Ковалевский гордо засветил “лопату” * Note128 Бумажник (жарг.). с солидной пачкой долларов, проговорился о своем партнере, сотруднике милиции, с которым он вместе химичил с нежилым фондом и квартирами алкоголиков, и сообщил, что с ним “лучше не связываться”, приведя в пример историю с Огневым. Правда, в своей интерпретации. Из повествования следовало, что отважный барыга чувствует себя практически равным Господу Богу, карая и наказывая по “мере необходимости”. Любой, не выполнивший своих обязательств перед Ковалевским, которые, кстати, определял коммерсант по собственному разумению, подвергался унижениям и преследованию. Для этого, вещал Николай Ефимович, у него есть “свои менты” и охранное агентство.

Рыбаков восхитился предусмотрительностью собеседника и вывел его на подробности. Ковалевский, цедя сквозь зубы и лучась от собственной крутизны, объяснил и про родство с сотрудником прокуратуры, и про “сидящего на подкорме” следователя Яичко, и про Анискиных из сыскного бюро. Даже похвастался, что якобы переспал с директрисой этого самого бюро, некой Фомичевой. Видимо, впечатление от бизнесмена было столь сильно, что, по словам Николая, она уже “достала его звонками”.