Дмитрий Черкасов - Последний солдат президента

Рокотов знал, как и куда бить, чтобы человек отключился с гарантией. Удар в район надпочечников приводит к болевому шоку, выбросу воздуха из легких и спазму гортани. Даже остающийся в сознании человек минуту не сможет дышать. Соответственно – позвать на помощь. А при вложенной в удар достаточной силе заодно перебивается и незащищенный позвоночник.

Так и произошло.

Полый стальной посох раздробил два позвонка, разорвал тонкий слой мышц, и динамический удар порвал сосуды внутренних органов. Началось ураганное внутреннее кровотечение.

Владислав прислушался.

Ни звука.

Товарищи оглушенного террориста были слишком далеко, чтобы расслышать какой-то шум.

«Пока все в норме. – Биолог ощупал спину лежащего. – Хана… Отсвистался, голубок. Тело придется прятать. Хотя зачем? Все равно не поверят, что он незаметно сбежал. Труп надо как-то использовать… Пугануть остальных, например. А что, это мысль! Наворотим побольше бреда, сей метод всегда хорошо действует. Та-ак, что у нас с оружием? Ага, два „узи“ с глушака-ми… Даже не просто „узи“, а „мини-узи“. Подсумок с магазинами, – пальцы быстро пробежали по торчащим крышкам обойм, – шесть штук. Плюс два в стволах. Рожки длинные, на тридцать два патрона. Нож… Он нам не нужен. Вот и славно…» Рокотов подхватил плащ, перекинул через плечо безвольное тело и потащил его к ведущему на следующий этаж пологому пандусу.

Людмила Маслюкова положила телефонную трубку и повернулась к сидящему в кресле Герменчуку.

– Что Йозеф говорит?

– Завтра ждет нас к двенадцати тридцати. На Вальку опять злится…

– Натворил чего? – Илья поднял брови.

– Опоздал на встречу с доктором.

– Да, с ним это бывает.

Маслюкова открыла дверцу высокого плоского буфета и достала два хрустальных фужера.

– Где у тебя штопор? – поинтересовался Герменчук, сдирая пластик с горлышка бутылки «токайского».

Людмила на несколько секунд задумалась.

– Штопора нет…

– Тогда хотя бы шило, – Илья встряхнул бутылку, – не хочется пробку крошить. Иначе крошки выдавливать придется. Или через сито процеживать.

– Сейчас принесу…

Маслюкова прошла в туалет, покопалась на верхней полке стеллажа и достала толстое, немного изогнутое портняжное шило с потемневшей от старости рукояткой. Заодно она потянула за свисающий из-под потолка шнур и наполовину приоткрыла небольшое окошечко. В квартире стояла жара и вентиляция мест общего пользования была не лишней.

– Держи.

Герменчук сноровисто подцепил пробку и разлил по бокалам янтарную жидкость.

– Курбалевича надо как-то дисциплинировать, – Людмила взяла свой бокал и расслабленно откинулась на спинку дивана.

– Он всегда таким был, – Илья недовольно скривился. – Я Иозефа честно предупреждал, когда о Валентине разговор зашел.

– В принципе, Кроллю виднее, – Маслюкова пожала излишне широкими для женщины ее роста плечами. – Расхлябанность Вальки ни на что серьезное не влияет.

– Это пока, – заявил Герменчук.

– Да и дальше тоже. На финальном этапе, я думаю, Йозеф оставит его стеречь аппаратуру… Да, кстати, я Вальку вчера на улице встретила. Только из парадной вышла, смотрю – он идет.

– А что ему здесь надо было?

– К приятелю какому-то заходил. Сапеге что-то потребовалось, а Валькин дружок, тот, что компьютерную фирму держит, недалеко отсюда обитает.

– Ах да! – кивнул Илья. – Знаю… Петруха живет в трех домах от тебя.

– Тоже твой приятель?

– Ну, не так, чтобы близкий. С ним в основном Валентин общается. Но дома у Петрухи я бывал, – Герменчук потянулся и помассировал правое плечо.

– Валька не проболтается?

– Что ты! – усмехнулся Илья. – Валентин – нормальный парень. Ну, чуток безалаберный. Но во всем остальном на него положиться можно. Могила…

Маслюкова отпила вино и поставила бокал на столик.

– Ты есть не хочешь?

– Разве что-нибудь легкое, типа бутерброда…

– Сейчас принесу, – Людмила встала и тяжелой «гренадерской» походкой отправилась на кухню.

Герменчук зевнул.

Сигизмунд Габонис снял трубку полевого телефона.

– Мне долго еще Опанаса ждать? Передай ему, что его смена началась полчаса назад.

Находящийся в пятистах метрах от литовца Василий Шлындиков удивленно крякнул.

– Так он давно к тебе пошел!

– Как давно? – поинтересовался педантичный Габонис.

– Да минут сорок уже…

– И где он?

– Н-не знаю, – Шлындиков внезапно ощутил смутную тревогу. – Пошел прямо к тебе.