Дарья Донцова - Игра в жмурики

Жаклин нервно поправила роскошные волосы:

– Яцек, подойди к нам. Яцек отодвинул триктрак.

– Да, дорогая, ты хочешь, наверное, уже прилечь?

– Расскажи им все, что рассказывал мне.

– О чем, дорогая?

– Не прикидывайся идиотом. Расскажи все о Лизе и Ренальдо.

– Может быть, не надо снова ворошить эту кучу?

– Надо, – отрезала Наташка, – давай! И Яцек стал рассказывать:

– Лиза была, как я потом понял, человеком с больной психикой. Меня она не стеснялась, в особенности после моей женитьбы на Жаклин. Мы с ней стали вроде как сообщники. На людях она была мила, тиха, интеллигентна и воспитана. Вечером же в своей комнате сбрасывала маску и издевалась над всеми, ехидничала и строила всевозможные планы. Ей очень хотелось добраться до денег, но на пути стоял Жан. Лиза презирала его и боялась одновременно. Поэтому ее планы касались в основном того, как избавиться от брата. Какие только мысли ни приходили ей в голову: яд, нож, веревка… Ну просто Сицилия. Я настолько привык к ее кровавым мечтам, что перестал следить за ними, поэтому проглядел момент, когда планы стали превращаться в реальность. Под рукой у нее оказался классный специалист – Ренальдо. Отвинченное колесо и испорченный электронный замок – его рук дело. Но Жана, как злобно говорила Лиза, “черт бережет”. Первый раз он чудом удержал машину, во второй – очевидно, ток был недостаточно сильный, в третий раз все получилось…

– Так вот почему она так боялась Ренальдо… – дошло до меня.

– Да, – грустно согласился Яцек. – Ей нужно было избавиться от него, и для этого понадобился Аллан. Лиза вообще первосортная актриса. Прикинется, когда надо, таким ангелом!

– Значит, ты знал, что Жана собираются убить, – протянула Наташка. Яцек развел руками:

– Ну, дорогая, ты очень категорична. Я представить не мог, просто не верил, что Лиза – она ведь была совсем ребенок – способна на убийство…

– Ну а что ты подумал, когда Жан чудом спасся, удержав машину? – продолжала допытываться Наташка.

– Ничего я не подумал, – начал оправдываться Яцек. – Мало ли какие бывают случайности…

– А испорченный замок? – встряла Маша.

Яцек угрюмо молчал.

"Что ему сказать, бедному?” – подумала я.

– Я любил ее, – наконец выдавил он из себя. – Тебе, Натали, это трудно понять, ты прагматик, а я романтик, и я любил ее. Понимаешь?

– Понимаю, – неожиданно спокойно отреагировала моя подруга. – Я понимаю, что ты ее любил, но еще я понимаю, что никогда не сяду срать с тобой на одном гектаре!

От удивления Жаклин разинула рот.

– Давай собирайся, – повернулась ко мне Наташка, – я здесь ни минуты больше не останусь.

– Но уже ночь, – пробормотала Жаклин, – идет дождь, дорога скользкая, а ты выпила…

– Тронута вашим вниманием, – усмехнулась Наташка.

С этими словами она ухватила мою сумку и буквально вытолкнула нас с Машей за порог.

ЭПИЛОГ

Январь в Париже безобразен. С неба вместо приличного снега сыплется нудный дождь, ветер забивается под пальто, холодно, промозгло. Холодно было и в кабинете комиссара Перье. Сам комиссар вырядился в толстую шерстяную фуфайку и стал похож на рекламу капель от кашля. Мы с Натальей сидели у стола, а комиссар мерил шагами небольшую комнату. Я искренне пожалела полицейского. Выдержать Наташкин напор неподготовленному человеку трудно. А Жорж Перье не успел подготовиться. Рано утром Наташка притащила меня на набережную Орфевр и, размахивая саблей над головой, понеслась в атаку.

– Это что же за дурацкие законы такие! – верещала она тонким от возмущения голосом. – Всем все понятно, а арестовать некого. Я вам русским языком повторяю: Яцек сам признался, что он все знал, можно сказать, потакал убийце! Вот и арестуйте его!

Комиссар тяжело вздохнул:

– Французским языком!

Наташка не поняла:

– Что?

Комиссар опять вздохнул:

– Вы говорили мне французским языком, а не русским. На русском я ничего не пойму. А арестовать месье Ярузельского не могу, у меня нет никаких оснований.

Я деликатно не стала напоминать ему о том, как он объяснял мне, что задержать человека совсем нетрудно… Наташка безнадежно взмахнула рукой:

– Вот вам и справедливость. Ваша Фемида не только с завязанными глазами, но и с заткнутыми ушами!

Комиссар потер покрасневшую шею:

– Вот что, дорогие дамы. Я сегодня не спал, всю ночь пришлось работать, и поэтому сейчас с чистой совестью уйду домой. Но перед тем собираюсь пообедать. Если хотите, пойдемте со мной.