Юлий Дубов - Большая пайка (Часть четвертая)

Первые признаки грозящей катастрофы Ларри почувствовал уже через два месяца после покушения на Платона. Резко сократились денежные поступления. По причине задержек платежей начали останавливаться импортные поставки. Возник дефицит запасных частей, и станции технического обслуживания, переведенные на односменную работу при пятидневной рабочей неделе, стали терять клиентов. Притормозились и расчеты с Заводом.

Не было ничего необычного в том, что платежи проходили на Завод с отставанием от графика. Такое случалось и в прошлом. Тревожило неожиданно изменившееся отношение Завода к "Инфокару". Сначала пришла телеграмма, в которой сообщалось, что вследствие неоплаты дальнейшие поставки автомобилей прекращаются на неопределенный срок. Когда Ларри позвонил директору напрямую, тот объяснил, что трудовой коллектив и без того давно уже интересуется взаимосвязями между Заводом и "Инфокаром", посему лучше не обострять, а быстренько рассчитаться, тогда все будет хорошо. К тому же пошли слухи, будто бы с каждой поставленной "Инфокару" машины директор лично получает мзду в сотню баксов наличными, так что в условиях, когда "Инфокар" ничего не платит за отгруженные и давно проданные машины, директор вынужден принять меры.

Слова директора звучали вполне убедительно, однако Ларри, никогда и никому, кроме себя и Платона, не доверявший, выкроил полдня и слетал-таки на Завод, чтобы посмотреть партнерам в глаза. Папу Гришу, отбывшего в законный отпуск на берега Адриатики, он не застал, но директору в глаза заглянул.

Глаза были в порядке.

– Ты пойми, Ларри, – сказал директор за ужином, – тут сейчас такое творится... Все началось с этих ваших разборок в Москве. У нас ведь информацию перепечатывают тут же. Народ почитал-почитал и начал потихоньку задумываться. Кому машины отгружаем? "Инфокару"? А там сплошная стрельба, взрывы, покушения... Денег за машины дождемся ли? Не копейки все же – там у вас товару на миллионы долларов. На большие миллионы. Идет невозврат средств. Как мне себя вести? Плюнуть на всех я не могу, меня ведь они в директора и выбирали...

– Выбирали, может, и они, – согласно кивнул Ларри, – а вот снять только СНК может...

Он оставил многоточие висеть в воздухе, в кольцах табачного дыма.

Директор искоса взглянул на Ларри и развел руками:

– Ты думаешь, я за свое место держусь? Я ведь на Заводе, считай, с первого дня, и не мальчик уже. Я не хочу, чтобы мое имя в городе полоскали. Пока мы держим СНК, все будет нормально. Только удержим ли? Ты сам посчитай – Платона нет, Кирсанова застрелили. Кто остался из замов? Этот ваш чекист? А он удержит ситуацию? Ты хоть знаешь, кто сейчас эти бумажки под шумок скупает? Не знаешь? То-то же. И я не знаю. Но скупают ведь. Мне служба безопасности докладывала – по цехам уже стали ходить, ставят стол, стул, выкладывают пачки наличных и платят не торгуясь. Только за последний месяц и только на Заводе не меньше сотни тысяч скупили. А сколько в Москве скупили? Или в Питере? Долго ли до беды?

– Мы же считали, – спокойно возразил Ларри. – Что бы ни было, у нас и у Завода всегда остается контроль.

– Это вы считали. – Директор начал терять терпение. – Этот ваш бородатый считал. А у нас здесь свои считалки. Если два миллиона бумажек попадут в одни руки, их тут же обменяют на акции. И тогда хана. Ты хоть понимаешь, что при этом покупатель сразу же возьмет контроль над СНК? Да и хрен бы с СНК. Но ведь покупатель возьмет контроль и над Заводом, и над "Инфокаром". И полетим мы все, как фанера над забором. Что такое два миллиона бумажек? Двадцать миллионов долларов! Тьфу! Да "Инфокар" Заводу втрое больше на сегодняшний день должен. Если бы вы со мной вовремя рассчитывались, я бы сейчас сам же их и перекупил. А ты деньги держишь, сам ни хрена не делаешь да еще приезжаешь претензии предъявлять – почему я тебе отгрузку останавливаю. Вот потому и останавливаю! Мне бабки нужны, чтобы и самому уцелеть, и вас, дураков недострелянных, вытащить. Как-никак, у меня в вашей конторе личная доля имеется.

Дальнейший разговор уже не сложился. Директор замкнулся в себе, глядел в сторону, на вопросы Ларри отвечал односложно, а на шутки и анекдоты вовсе не реагировал.

По дороге в аэропорт Ларри всячески клял себя за допущенную ошибку. Не надо, не надо было так в лоб угрожать, напоминать, что судьба директора в руках СНК. Надо было мягче, гибче... Ах, если бы не постоянная московская нервотрепка, не беспокойство за Платона, не надвинувшееся безденежье... Как бы правильно он построил беседу, если бы мог хоть чуточку передохнуть... Но похоже, что директор не услышал этих опрометчиво сказанных слов, его больше тревожили судьбы Завода и "Инфокара". И слава богу!