Пётр Разуваев - Путь самурая

– Я тебя верно понял: ты не собираешься делать ровным счётом ничего?

Внимательно поглядев на меня, Абдаллах промолчал. Дотянувшись до сигарного ящика, обнаружившегося под одной из подушек, и открыв его, он жестом предложил мне сигару. Я покачал головой и полез в карман за сигаретами. Пожав плечами, Абдаллах осторожно, словно величайшую ценность, достал из ящичка сигару, маленькой гильотиной отсёк кончик, затем долго и сосредоточенно раскуривал и, лишь выпустив первое облачко дыма, произнёс:

– Андре, то, что я тебе сейчас скажу, известно многим. Но я могу очень дорого заплатить за эти слова. Не надо, не возражай. Я знаю, что ты хочешь сказать, и верю тебе. Просто я хочу, чтобы ты понимал, насколько я тебе верю.

Сделав паузу, он пристально взглянул мне в глаза. Улыбнулся. И вновь вернулся к своей сигаре.

– Каддафи желал, чтобы мы доказали причастность спецслужб Запада к гибели Дианы и аль-Файеда. Но это было два года назад. Сейчас всё изменилось. Каддафи и сам прекрасно понимает, что попадёт в очень трудное положение, если такая связь действительно будет обнаружена. Но – весь мир знает, что Муамар Каддафи никогда не меняет своего решения. Значит…

– Я понял, – остановил я его. – Значит, твоё ведомство должно сделать всё, чтобы Муамар Каддафи спал спокойно в своём мобильном шатре.

– И поэтому я пальцем не пошевелю, чтоб установить истину, – кивнул Абдаллах. – Но с удовольствием составлю тебе компанию в Париже. Знаешь, я нашёл там одно место, работают только русские девушки, и все из Большого театра. Настоящий русский балет! Они могут такое… Гурии в раю, с бёдрами, подобными чашам нектара, и грудями, крупными, как райские яблоки…

– Тебя обманули, Абдаллах, – улыбнулся я. – У гурий из Большого театра вообще нет грудей. Балеринам это не свойственно.

– Ай, какая разница! – темпераментно воскликнул Абдаллах. – Почему мы сидим? Разве к лицу мужчинам тратить краткую ночь на глупые разговоры? Поехали, я покажу тебе такой Лондон, которого ты никогда не видел!

– А почему бы и нет? – спросил я сам у себя вслух. Действительно, почему?

– Отлично! – Ловко вскочив на ноги, Абдаллах направился к дверям, скрытым за шёлковыми занавесками. В этот момент мягкая ткань чуть заметно качнулась, словно потревоженная внезапным порывом воздуха, и на пороге комнаты возник охранник-ливиец. Я как раз пытался выбраться из груды подушек, на которых до того сидел, поэтому видел его лицо лишь мельком и не заметил ничего необычного. Разве что пиджак на охраннике был расстёгнут… Абдаллах что-то спросил у него по-арабски, и, почувствовав недоумение в тоне, которым был задан вопрос, я машинально вновь поднял глаза. Первый выстрел в замкнутом помещении прозвучал словно громовой раскат, а все последующие слились в одну нескончаемую канонаду. Абдаллах, вероятно сразу получивший пулю в грудь, раскинув руки, отлетел назад и навзничь рухнул на пол. Дальше – больше. Оказалось, что стоявший в дверях охранник держал оружие в обеих руках и оба ствола теперь были направлены в мою сторону. Дальнейшие события сильно напоминали сцену из китайского боевика: отрицательный персонаж с пулемётом и положительный герой, бодро отбивающий ладошкой пули калибра 12,7 мм. Разница заключалась лишь в том, что, проигнорировав дохлый номер с отбиванием пуль, я выбрал классическое перекатывание. У этой комнаты всё же нашлись углы, и, кувыркаясь по полу под грохот выстрелов, я молил всех Богов позволить мне добраться до стены, в которой теоретически могло бы оказаться окно. В противном случае уже через несколько секунд этот сумасшедший должен был превратить меня в решето. Ещё готовясь к походу в ресторан, я оставил свою «Беретту» Дмитриеву, неосторожно положившись на огневую мощь легионеров Рихо. С собой у меня был лишь новенький «Smith & Wesson W9M», но он покоился в пристёгнутой к голени кобуре, и достать его, порхая по комнате под шквальным огнём, было крайне затруднительно. Если говорить совсем честно, то уже после первого выстрела я утратил остатки иллюзий. Существо с двумя автоматическими пистолетами в руках, встретившее вас один на один, безоружным и в замкнутой комнате, – это ваша смерть, и не узнать в лицо её невозможно.

По-видимому, кто-то из Богов меня всё же услышал, хотя божественная помощь проявилась не совсем так, как я рассчитывал. До намеченной мною стены оставалось не более трёх метров, когда выстрелы внезапно стихли, и в помещении воцарилась тишина. Рухнув на пол, я стремительно перекатился, подтягивая ноги к груди, и, ухитрившись выдернуть из кобуры «S & W», влепил в замершую на пороге фигуру все семь патронов. И лишь затем осознал, что эта охота в последний момент оказалась не моей. Печень врага по праву должна была принадлежать Абдаллаху, который, отбросив в сторону пистолет, силился сейчас подняться из груды подушек. В непробиваемых мужчин я уже давно не верил, следовательно, хитрый ливиец носил бронежилет, который его и спас. Подлые Хампти-Дампти, нагло похитившие моё имущество, уже второй раз всплыли в моей памяти.