Пётр Разуваев - Путь самурая

Наконец все нужные слова были сказаны, «пакт о сотрудничестве и ненападении» – заключён, и, вежливо распрощавшись, Дорман выпроводил меня и Таню из кабинета. Молча, охваченный каким-то дурацким смущением, шёл я за девушкой, помимо своей воли вглядываясь в её ладную фигурку. Настоящий шквал переживаний, чувств, эмоций широким поток хлынул из запретных уголков моей памяти. Мои ладони вспомнили тепло её рук, на губах ожило прикосновение её губ, и моё тело отозвалось на эти ощущения так ясно, словно и не стояло между нами долгих двух лет. Миновав последний рубеж офиса, удерживаемый крохотной Марией-Луизой, и захлопнув за собой дверь, мы неторопливо зашагали вдоль бульвара, охваченного предвечерней торопливостью.

– Ты почти не изменился, – заметила Таня, с улыбкой разглядывая моё лицо.

– А ты совсем не изменилась, – ответил я совершенно серьёзно. – Разве что… Да нет, ты и раньше была самой прекрасной девушкой в Париже. Насколько я понял, за эти два года ты, помимо русского, овладела ещё и албанским языком?

– А также сменила место работы и семейное положение, – добавила Таня, по-прежнему улыбаясь. – Я вышла замуж, Андрюша.

– Жаль, – искренне огорчился я, хотя и знал уже обо всём.

– Не очень-то ты вежлив, – девушка внимательно взглянула на меня.

– Извини. Поздравляю, желаю… Словом, поздравляю. Твой избранник тоже из этих? – Я кивнул в сторону недавно покинутой нами резиденции контрразведки.

Таня отрицательно покачала головой:

– Нет, конечно. Арман не имеет никакого отношения к «Улью». Он адвокат.

– Поздравляю ещё раз, – усмехнулся я. – Ты счастлива?

– Да, Андре, – не раздумывая, ответила девушка. – Он любит меня, и…

– А ты? Ты сама? Любишь его?

– Естественно, – чуть помедлив, сказала Таня. – Неужели ты думаешь, что я смогла бы выйти замуж не по любви?

– Я вообще не думаю, – честно ответил я, закуривая. – Мне это, увы, не дано.

– Не нужно кокетничать, – мягко укорила Таня. – Тебе это не идёт. Насколько я помню, ты всегда отличался сильным характером. Между прочим, я многому научилась у тебя, Андре.

– Например? – удивился я.

– Ты научил меня принимать решения, – просто сказала девушка. – И никогда не жалеть о том, что уже сделано.

– Сложно учить тому, о чём сам не имеешь ни малейшего представления, – пробормотал я. Закашлялся, отшвырнул прочь сигарету.

Весёлые Боги знают, отчего люди предпочитают видеть несокрушимую скалу вместо песчаной кучи, существующей в действительности. Наверное, так им легче.

– Поужинаем вместе? – спросил я, сам в это не веря и отчаянно надеясь в то же время. Таня мягко коснулась моей руки:

– Прости, Андре. Дома меня ждёт муж, которого я не видела уже неделю, и он будет ждать меня завтра и послезавтра… Всё изменилось, Андрюша. Мне будет легче, если ты поймёшь это. Мы по-прежнему друзья, но… не более того. Правда?

– Нет, – не задумываясь ни на секунду, ответил я. – Я не умею делать вид, Таня. Либо всё, либо – ничего. Какая тут, к чёрту, дружба… Просто будем работать вместе. Удачи тебе. Береги мужа.

Я улыбнулся ей так, как сумел улыбнуться, вскинул руку в прощальном жесте и, не обращая внимания на удивлённые взгляды прохожих, быстро, почти бегом двинулся назад, к своей машине. Ошибки, ошибки… За всё в жизни нужно платить, но дороже всего приходится расплачиваться за право быть сильным. Два года назад я своими руками построил стену, веря, что этим ограждаю от бед человека, которого люблю. Сегодня стена остановила меня, и я узнал в ней каждый кирпичик, каждую трещинку, потому что всё это было – я сам. Мысли больно хлестали меня, и не было сейчас места в мире, где можно было бы укрыться от глаз Тани, которая смотрела мне вслед. Она не отвергала меня, сильного и уверенного, умного, красивого и богатого. Она меня просто не брала, как оставляют на магазинной полке симпатичную безделушку, которая уже не помещается в корзинку. Мне нечего было сказать ей в ответ. Разве что – пожелать… И я желал, всеми силами внезапно очнувшейся от долгой спячки души желал ей – будь же ты вовеки счастлива, ты, не взявшая меня женщина…

– Вам записка, месье, – с этими словами консьерж Гаспар протянул мне обычный конверт, на котором корявыми печатными буквами было выведено: «Передать лично месье Андре Дюпре. Строго конфиденциально».

– Месье, который оставил это сообщение, ожидал вас более получаса, – пояснил Гаспар. – Светловолосый молодой человек в очках. На нём была красная джинсовая куртка.