Михаил Любимов - И ад следовал за ним - Приключения

– Но все произошло иначе: был у меня дома большой сабантуй. Семья обычно на лето и начало осени уезжала к теще в деревню, предоставлен я был самому себе и гулял крепко, много знакомых и малознакомых перебывало тогда в моей квартире… И вот однажды после пьянки глухой ночью, когда все ушли, валяюсь я на диване в своей просторной кухне (до комнаты не дополз, да и удобно, когда рядом бутылки и закуски), сплю чугунным сном и вдруг слышу: тук! тук! тук! Напрягаюсь, а в голове обрывки фраз, певец орет что-то душераздирающее о синем крематорном дыме, духота, но сил нет подняться. Как вы это находите?

Он отпил крупный глоток из бокала и прислушался, как прожурчали потоки пива по его воспаленным кишкам. Находил я все это довольно банальным, на кухнях я не спал, слава Богу, обошлось, да и представить не мог, как это не доползти до комнаты.

– Слышу снова: тук! тук! тук! А глаза разлепить не могу, словно примерзли ресницы, руки скованы, и сознание то здесь, то там, в небытии, значит. И снова: тук! тук! тук! И вдруг я почувствовал: конец! Умираю! И какая-то неведомая сила толкнула меня в спину и заставила подняться. Только приподнялся – и снова в пучину, и снова: тук! тук! тук! Призывает обратно: вернись! Стучит: вернись! На миг открыл глаза, вижу: у окна на карнизе сидит белый голубь, смотрит на меня и долбит по стеклу. И только тогда я почувствовал запах газа: две конфорки были открыты… Бог спас меня, а зачем? Об этом я часто задумываюсь, ведь каждый человек родился не просто так, а с целью, с замыслом. Для чего он появился в этом мире? Не улыбайтесь, Алекс, никто из нас это место сам не может определить, ответить не может, это становится ясно потом… Руссо родился для “Исповеди”, Каракозов – чтобы выстрелить в Александра Второго, Ньютон – ради того мига, когда на голову ему упало яблоко, и, как следствие – закон земного тяготения. Но я ушел в сторону…

В тот момент вполне реально дохнула мне в лицо смерть, игра велась всерьез, деться мне было некуда, знал, что даже в глухой тайге разыщут. Бежать за границу? Забиться в какой-нибудь уголок на Фиджи или дрейфовать на льдине в Антарктике до конца дней? Но как? Страна ведь закрыта наглухо, муха через границу не пролетит! Угнать самолет? Безумие. Превратиться в человека-невидимку? Не было среди знакомых Герберта Уэллса. Ожидать, когда меня снова пошлют за кордон, и там дать деру? Рискованно, ибо я уже ходил под топором, несколько раз хлопнули бы, пока я собирался. Оставалось только бежать нелегально, а именно под чужим паспортом… Вы, Алекс, конечно, попытались бы добыть американский или английский и совершили бы ошибку: эта публика всегда на крючке, присматривают за нею серьезно. Нужна страна незаметная, дружеская, не вызывающая эмоций.

Бармен принес нам еще пару продолговатых запотевших бокалов и безмолвно поставил на стол.

– У вас нет соли? – спросил Юджин.

Ни тени удивления не скользнуло по лицу бармена: англичане считают иностранцев существами одноклеточными, но которых, увы, приходится терпеть, ибо они платят деньги за товар по законам, открытым Адамом Смитом. С тем же безучастно-холодным выражением лица он принес солонку, Юджин обмазал солью края бокала и стал с наслаждением цедить пиво.

Хорошо, что мы оба находились под крылышком властей и не нуждались в камуфляже – такие нюансы не проходят мимо внимания наблюдательной обслуги, совсем недавно чуть не загремел один резидент, который позволил себе чокаться с агентом, дернул его черт расчокаться в окраинном пабе, где сидят лишь аборигены, не привыкшие чокаться, и глазеют от нечего делать на любого пришельца, – тут же какой-то стукач позвонил в полицию: подозрительный иностранец!

Я бросил щепотку соли в пиво, со дна поднялись мутноватые пузырьки, пил я пиво таким образом еще в те ностальгические времена, когда его было вдоволь во всех киосках и шло оно хорошим “прицепом” к стакану белой (или наоборот). Даже сравнительно недавно, когда сосед по этажу Виталий Васильевич одолжил мне бутылку “редебергера”, купленного в Буфете (физиономия его лопалась от жмотства), я опохмелялся им с солью, приглашая тщетно на виски соседа (“Что вы, Алекс! Завтра у меня с утра совещание по урожаю, да и вообще я редко в рот беру, лишь по праздникам Революции!” – Видно, “редебергер” покупал только для Алекса из партийного альтруизма и пролетарской солидарности).

Юджин продолжал:

– Пока я размышлял и сомневался, произошел очередной инцидент из серии уголовной хроники. Утром перед работой я вышел к машине, и издали мне показалось, что у днища кузова несколько странные очертания. Не поленившись, я подлез под машину и обнаружил у самого карданного вала небольшую капсулу, прикрученную веревкой к глушителю. Вам, Алекс, как специалисту прекрасно известны такие штучки – ими пользуются все террористы. Этот случай подхлестнул меня к побегу и выбил из головы гамлетовское “быть или не быть”.