Платон Обухов - Несостоявшийся шантаж

В обстановке цейтнота заседание израильского кабинета проходило на удивление быстро и деловито. Сразу был решен наболевший вопрос о выделении дополнительных двадцати миллиардов шекелей для строительства в пустыне Негев второго реактора. Он должен поставлять плутоний для новых израильских ядерных ракет. Договорились о привлечении к программе модернизации морского порта Хайфы норвежских и французских фирм, давно добивавшихся этого подряда. Согласились, что на очередном заседании кнессета следует поставить вопрос об уменьшении отчислений с прибыли предприятий на нужды гражданской обороны.

Хаим Гангус, депутат от небольшой партии «Шолом», в которую входили крестьяне из горных киббуцей Галилеи, мечтавшие жить по изложенным в Талмуде принципам, как обычно, добивался включения в каждое решение кабинета требований своей партии. Но на него сразу шикнули — на мелочи не оставалось времени.

Наконец повестка дня была исчерпана. Рабин с облегчением взглянул на часы. Через полторы минуты он будет сидеть в машине, которая увезет его в международный аэропорт Бен-Гуриона.

Неожиданно взгляд премьера натолкнулся на настороженные глаза лидера официального профсоюза «Гистадрут» Шимона Переца. Лоб Рабина сразу покрылся испариной. Перец был известен как человек, не признававший никаких авторитетов. Еще он был известен тем, что умел вести себя как слон в посудной лавке. Когда это было нужно, сам Рабин охотно использовал Переца в таком качестве. Но сейчас ему показалось, что лидер «Гистадрута» готовится растоптать его самого.

— Вы летите на Багамские острова на конференцию глав государств и правительств стран, которым угрожают террористы, захватившие наши ядерные боеголовки? — спросил Перец.

Рабин нервно сглотнул слюну:

— Да!

— Так, значит, вы сможете порадовать их известием о том, что наша доблестная разведка напала на след террористов и фактически держит их за горло? — живо продолжал Перец.

Остальные члены кабинета напряженно ждали ответа Рабина. Вопрос, который задал ему Перец, вертелся на губах почти у всех.

Рабин кусал губы. Он назначил заседание кабинета на такое время и опоздал на него с расчетом срочно покинуть под предлогом необходимости лететь в Нассау. Все это Рабин проделал для того, чтобы избежать ответа на вопрос, который задал Перец.

Но теперь волей-неволей приходилось отвечать.

— К сожалению, нет, — тихо проговорил премьер. — Я не смогу порадовать участников конференции таким известием.

— Но ведь вы два дня назад сказали, что наша разведка готова захлопнуть ловушку, в которую попадут похитители боеголовок! — возмутился лидер «Гистадрута».

Рабин был готов грызть полированную столешницу зубами. Он действительно сообщил с триумфальным видом членам кабинета, что ловушка готова захлопнуться. Был уверен, что в нее попадет и помощник президента США Джим Коэн. Но американцы с неожиданным хладнокровием отвергли требование израильского посла разобраться с этим инцидентом. Глава аппарата сотрудников Белого дома, замещавший президента и вице-президента США во время их отлучки на охоту, заявил послу Коротичу, что, прежде чем США начнут расследование этого инцидента, им необходимы неоспоримые доказательства виновности Джима Коэна.

Американец словно знал, что единственным свидетелем обвинения был владелец фирмы «Модерн шипбилдинг» кореец Ли. Но его-то и похитили…

Агенты израильской разведки буквально перевернули вверх дном всю Южную Корею, но ничего так и не раскопали. Расследование застыло на мертвой точке.

Положение было поистине драматическим потому, что теперь во главе Разведывательного комитета стоял сторонник Рабина генерал Соломон Гурион. Неудача Гуриона была неудачей самого Рабина.

— Господин премьер-министр! — Голос Переца был сух и официален. Он словно железной щеткой скреб по голой спине Ицхака Рабина. — Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу: коль скоро наша разведка окажется неспособной найти похитителей боеголовок в ближайшее время, надо будет вернуться к вопросу о назначении главой Разведывательного комитета Соломона Гуриона.

Рабин подавлено молчал. Перец безжалостно лупил его по самому больному месту.

«Не надо терять головы, — внезапно осенило Рабина. — Что бы ни говорил Перец, большинство членов кабинета не разделяют его мнения. Большинство — на моей стороне!»

Теперь Рабину было даже стыдно за то, что он позволил запугать себя — и кому? Ничтожному, в сущности, Шимону Перецу.