Платон Обухов - Несостоявшийся шантаж

Городу давно не хватало места, и у подножия скалы на сорока отвоеванных у моря гектарах разрастался новый квартал Фонвьей.

— Как много здесь парков и садов! — удовлетворенно воскликнула Марта. — А ведь квадратный метр земли здесь стоит, наверное, миллионы франков!

— Старику, князю Ренье, пришлось выдержать нелегкую битву, чтобы доказать, что без зелени город погибнет, — усмехнулся в усы пожилой водитель. Было видно, что он знал Монако как свои пять пальцев. — Теперь зеленые насаждения объявлены неприкосновенными. Даже на астрономически дорогих участках, отвоеванных у моря, разбиваются парки и прокладываются тенистые бульвары. Ну, вот мы и приехали…

Таксист лихо затормозил у подъезда отеля «Ритц». Пока Олег расплачивался с водителем, к машине подскочил швейцар. Он распахнул дверцу, помог выйти Марте, а затем потянулся к багажу — двум большим баулам с одеждой.

Олег не стал бронировать номер, поскольку «Ритц» был дорогим монакским отелем, то есть дороже любого самого лучшего отеля всех остальных городов мира, и высокая плата за номер отпугивала лишних посетителей в любой сезон.

У стойки администратора выяснилось, что он прав. Ему была предоставлена возможность выбирать. Олег взял трехкомнатный номер с двумя ваннами на пятом этаже.

Пока горничная под присмотром Марты развешивала одежду, Олег заказал шампанского и «Кампари». С удовольствием чокнувшись с Мартой, он впервые за последние дни почувствовал, что по-настоящему отдыхает.

Поставив пустой бокал на стол, Марта посмотрела на Олега со знакомым манящим выражением в глазах. Их неудержимо потянуло друг к другу.

После первого, самого продолжительного поцелуя, осторожный Олег почти насильно отстранил от себя Марту и неслышно подошел к двери. Резко распахнув ее, с удовлетворением убедился, что в коридоре никого нет. Тщательно заперев дверь, он вернулся. Упав на кровать, на которой могли бы поместиться сразу несколько любовных пар, они предались безумствам страсти.

Трехчасовая партия игры в гольф порядком измотала Робсона. Соперник — вашингтонский адвокат Дуайт Картер, традиционный консультант Робсона по запутанным юридическим проблемам, прежде всего в области уплаты налогов — оказался на редкость твердолобым. Исход встречи был неясен до последнего удара.

«Наверное, он специально промазал, ударив по мячу в последний раз, — подумал Робсон. Прикрыв глаза, он развалился на скамье, вытянув ноги, потягивая через трубочку ледяной апельсиновый сок. — С такой позиции в лунку попал бы даже младенец. Но миллионы, которые он зарабатывает благодаря моим заказам, кажутся куда привлекательнее победы надо мной на площадке для гольфа…»

Доминиканец усмехнулся. Насколько же велико его могущество, если даже имеющие обширную клиентуру и устойчивые доходы, исчисляющиеся сотнями тысяч долларов в год, вашингтонские юристы боятся выиграть у него в гольф, не хотят потерять его благосклонность.

В огромном зеркале, оправленном в характерную для эпохи барокко вычурную золоченую раму с ангелочками, раковинами, тритонами и нереидами, Робсон увидел Лукрецию. Она подошла к нему, мягко коснулась плеча узкой ладонью.

— Эксперт ждет уже двадцать минут…

— Да-да, — откликнулся Робсон, с трудом поднимаясь на ноги, — я помню…

После напряженной игры мускулы ног сильно болели. По телу разлилась непривычная тяжесть. Лукреция с тревогой посмотрела на любовника.

— Тебе бы надо принять таблетку, — предложила она.

Доминиканец кивнул головой. Лукреция исчезла из комнаты и через несколько секунд вернулась с коричневой стеклянной баночкой. Робсон вытряхнул оттуда две таблетки «тоноглутала», положил их в рот, запил ледяным соком. Оперся на руку Лукреции и спустился в конюшню.

Там их уже ждал профессор Майкл Ван Гроот. Длинные волосы ученого были небрежно всклокочены, рубашку он явно позабыл отдать погладить, галстук он купил, наверное, лет пятнадцать назад. Сейчас в моде были совсем другие. Но, несмотря на неряшливый внешний вид, Ван Гроот был великолепным специалистом. Робсон всегда доверял ему экспертизу картин, которые он собирался купить, и ни разу не разочаровался в своем выборе.

Сейчас профессору предстояло определить подлинность картин, присланных младшим братом Мануэля Эскобара. По совету Лукреции Робсон решил держать у себя Эскобара до тех пор, пока его люди не компенсируют упущенную возможность завладеть трейлером с картинами из Лувра.