Платон Обухов - Несостоявшийся шантаж

Естественно, ни Вольфганг, ни тем более Дитрих Штромбергер не шли ни в какое сравнение с Олегом Смирновым. Даже если бы Олег разочаровал Марту, объявив ей, что не имеет намерения связать с ней жизнь брачными узами, она бы его ни на кого не променяла.

«Надо рассказать матери про Олега, — твердо решила Марта. — Я сделаю это после того, как уйдет герр Штромбергер. Ну и вдовец, однако!»

Через полчаса после того, как Дитрих Штромбергер покинул дом Циммерманов, в комнату Марты постучалась мать.

Марта отбросила книгу, на которой все равно не могла сосредоточиться, и открыла дверь.

Когда она увидела смущенную и жалкую Гертруду, необъяснимый порыв бросил ее в объятия матери.

— Я… я не знала, что ты так… — рыдания душили Гертруду Циммерман, и она не смогла закончить фразу.

Марта заставила мать сесть в кресло и рассказала ей о своей встрече с Олегом Смирновым, о том, как он спас ее от верной гибели. Единственное, о чем она не упомянула, — о причинах, заставивших ее спешно покинуть Цюрих и спрятаться в Аппенцелле.

Но вопреки ожиданиям Марты ее восторженный рассказ не вызвал у матери прилива радостных чувств.

— Боюсь, тебе не удастся создать семью с этим молодым человеком, — скорбно заметила Гертруда Циммерман.

— Если уж говорить о семье, то наиболее подходящий партнер в этом деле для герра Дитриха — ты! — не смогла сдержаться Марта.

— Я больше никогда не выйду замуж, — нахмурилась мать. — Подобного Гюнтеру другого мужчины в мире не существует. Но… позволь сказать, доченька, что я думаю. Я знаю тебя на протяжении двадцати шести лет. Успела изучить достаточно хорошо. Единственный мужчина, который тебе подходит, — это тот, кто старше тебя не меньше, чем на пятнадцать лет. Такая уж ты женщина, Марта!

Марта прикусила губу, еле сдерживаясь. Ей хотелось выставить мать за дверь. «Да она совершенно выжила из ума! — негодовала про себя дочь. — Несет всякую чепуху и еще смеет думать, что желает мне добра!»

Гертруда Циммерман не умела читать мысли, тем не менее она поняла, какие чувства овладели ее дочерью. Не дожидаясь скандала, она выскользнула из комнаты Марты.

«Идиотка! Идиотка! Идиотка! — приговаривала Марта, слушая, как торопливо простучали по витой деревянной лестнице легкие шажки матери. — Я буду последней в мире дурой, если послушаюсь ее советов!»

Когда Олег въехал на своем кресле в зал, где были выставлены камеи и драгоценности, там оставались всего два посетителя. В углу на обитом красным бархатом стуле неподвижно, словно сфинкс, сидел привратник. Его правая рука свободно свисала вниз, указательный ее палец находился прямо против кнопки сигнализации. Сигнал поступал в подразделение полиции по охране флорентийских музеев, расположенное в двух километрах от музея. Случись что — и специально обученные полицейские будут в музее через четыре минуты после тревоги.

Олег задумчиво покружил вокруг стендов с древнегреческими камеями, полюбовался на самую красивую из них, изображавшую голову Афины, и нажал на маленькую черную кнопку, вмонтированную в подлокотник кресла.

Таким путем он поджог восемь дымовых шашек, установленных под сиденьем и замаскированных серой крышкой аккумулятора.

Увидев густой белый дым, который стал быстро заполнять помещение, привратник нажал кнопку сигнализации, которая извещала не полицию, а пожарную часть. Это была его первая ошибка.

Не обращая внимания на истошные вопли: «Пожар!», «Горим!», которые раздавались по всему музею, Олег подъехал к стенду с изумрудными и рубиновыми перстнями и приставил к пуленепробиваемому стеклу алмазную электропилу. Питание к ней шло от массивного аккумулятора инвалидного кресла.

Уже через минуту, сбросив на пол четырехугольный кусок зеленоватого стекла, Олег просунул руку в образовавшееся отверстие. Сверкающие на стенде перстни быстро перекочевали в припасенный Гайзагом мешочек из толстого холста.

Затем он подогнал коляску к стенду, на котором видел камею с изображением Афины, и так же в два счета управился со стеклом. Стараясь не повредить камеи, Олег осторожно сложил две их дюжины в холщовый мешочек и взглянул на часы.

Вся операция заняла ровно две минуты. А привратник, находившийся в зале, убежал, боясь задохнуться в безвредном дыму шашек. Это было его второй ошибкой.

Олег подкинул мешочек на ладони. Неожиданно подумал: «Одного такого мешочка хватит, чтобы обеспечить несколько десятков людей до конца их жизни».