Ян Флеминг - Операция «Шаровая молния»

— Да. И что ты теперь будешь делать? — Девушка говорила по-прежнему сдавленно, тихо. Она смотрела в упор на Бонда и как бы сквозь него, и глаза у нее мрачно горели. Для нее нет Ларго — умелого конспиратора, мелькнуло у Бонда, а есть — убийца брата.

— Узнаю, когда бомбы поднимут на борт, — ответил он.

— Как?

— Например, с твоей помощью.

— Допустим, — сказала она спокойно, почти равнодушно. — Но как узнаю я и как сообщу? Ларго не дурак. Он сглупил только раз — взял на такое дело любовницу. Жить не может без женщины, его хозяева этого не учли…

— Когда ты едешь на яхту?

— В пять. В Пальмиру за мной придет шлюпка.

Он глянул на часы. — Сейчас четыре. Вот держи, это счетчик Гейгера, возьмешь с собой. Если покажет, что бомбы на борту, зайдешь в каюту и включишь свет. С берега за яхтой наблюдают. Потом бросишь счетчик в море.

— Нет, это не годится, — сказала она. — Днем в каюте свет зажигают разве что в глупых детективах. Давай так. Если бомбы там, я поднимусь на палубу, и с берега меня заметят. А если их нет — буду сидеть в каюте. Так Ларго ничего не заподозрит.

— Ладно, будь по-твоему. Но ты твердо решилась?

— Да. Только бы сдержаться и не придушить Ларго на месте… Но я ставлю одно условие: его непременно должны убить потом. — Она говорила совершенно спокойно, буднично, словно заказывала билет на поезд.

— Нет, это вряд ли. Скорее, всех приговорят к пожизненному заключению.

— Ладно, пусть так, — подумав, согласилась она. — Пожизненное заключение, пожалуй, похуже смерти. А теперь покажи, как работает счетчик.

Бонд показал. Она внимательно выслушала, а потом тихонько тронула его за плечо и тотчас отняла руку.

— То, что я сказала… что ненавижу тебя… Это неправда… Я просто сначала не поняла, да и откуда мне было? До сих пор не верится. Ларго

— преступник, убийца… Мы с ним на Кипре познакомились — красавец, женщины так и льнут, и мне захотелось его отвоевать. Он рассказал про яхту, про сокровища. Все как в сказке! И я, конечно, согласилась. Да кто б отказался? Платить за сказку я была готова… А потом появился ты.

— Она отвернулась к морю. — Я уж было решила, что не поеду с Ларго, а останусь здесь и уеду с тобой. Ты бы взял меня?

— Взял бы. — Бонд погладил ее по щеке.

— Но я все-таки должна ехать на яхту… И что же теперь? Когда мы увидимся?

Этого-то вопроса Бонд и боялся. Отсылая Домино, он подвергал ее двойной опасности. Ее мог заподозрить и тут же убить Ларго. С другой стороны, «Летучая» с бомбами сразу снимется с якоря, «Манта» бросится в погоню и, вполне вероятно, потопит яхту торпедой. Самый правдивый ответ был: «Никогда», но Бонд отказывался даже думать так.

— Как только все кончится, я тебя сам разыщу. Но ты соглашаешься на очень опасное дело, подумай еще раз.

Она взглянула на часы:

— Сейчас половина пятого, мне пора ехать. Попрощаемся здесь, до машины не провожай. И не волнуйся, на яхте я все сделаю, как нужно. Пусть это будет стилет-то ему в спину. Иди сюда. — Она протянула руки.

Через несколько минут заурчал мотор, и ее машина тронулась. Бонд выждал, пока звук стих вдали, сел в свою и поехал следом. Вскоре он увидел ворота из белого камня — въезд в Пальмиру; под ними еще клубилась дорожная пыль. Догнать, сказать, что не надо на яхту… Да он с ума сошел! Бонд стиснул зубы и промчал мимо, путь его лежал к мысу Старого Форта — там, из гаража заброшенного дома, наблюдают за яхтой.

Один наблюдатель, сидя на складном стуле, читал книжку, другой, у окна, неотрывно смотрел в установленный на треноге бинокль; окно закрыто занавеской, оставлена лишь щелочка, с яхты наблюдателя заметить нельзя. На полу — переносная рация в чехле цвета хаки. Бонд дал новые указания, потом по рации связался с Харлингом. Тот передал два сообщения от Лейтера. Во-первых, в Пальмире тот ничего подозрительного не обнаружил, в эллинге лодка с прозрачным дном и морской велосипед, который, видимо, и оставил следы, а во-вторых, через двадцать минут «Манта» прибывает к причалу Принца Георга.

Обычные подводные лодки прогонисты и изящны; «Манта» же с виду была неповоротлива, тупорыла, неуклюжа. Она осторожно приближалась к причалу; ее огромный округлый нос был укутан брезентом — вдруг кто из багамцев подглядит устройство радара — и не верилось, что этакая толстобрюхая махина может лететь, как утверждал Лейтер, со скоростью сорок узлов.

— У капитана таких сведений ни за что не выпытаешь, — говорил он.

— Там, на лодке, куда ми плюнь — все кругом засекречено, сколько толчков в сортире, и то не добьешься. Сам увидишь, морячки на секретности малость сдвинулись.