Платон Обухов - Охота на канцлера

Незаметно подошедший официант наполнил бокалы и неслышно удалился.

— Выпьем за твой успех и за то, чтобы он сопутствовал тебе всегда! — взволнованно проговорил Тюренн.

Наумова улыбнулась, с готовностью чокнулась и осушила бокал.

Представление под крышей нового помещения прошло блестяще. Триста зрителей, заполнив все места, нетерпеливо ждали, когда на арену выйдет Наумова.

И она не подвела ожиданий своих поклонников. Выступала легко и раскованно. Казалось, лошадь и наездница представляют собой единое целое. Вера творила на арене все, что хотела: взлетала на круп Луизы и спрыгивала на ковер, прокрутив в воздухе сальто в три с половиной оборота; ездила на лошади задом наперед; скользила у нее под брюхом, чтобы потом грациозно усесться в седло и приветственно помахать зрителям рукой.

Когда номер закончился, Веру долго не отпускали за кулисы. Ей пришлось совершить три почетных круга, прежде чем аплодисменты поутихли.

За кулисами Веру встретил Франсуа Тюренн. Как только его дела пошли в гору, он сразу же купил себе несколько новых костюмов, побрился и сделал дорогую прическу. Лицо его округлилось и владелец цирка стал походить на преуспевающего дипломата.

Подав Вере руку, он помог ей сойти с лошади. Стоявший наготове конюх увел Луизу в конюшню. Теперь она получала тройную норму овса, в которую добавлялись витамины и вкусовые примеси. За ней ухаживал специально приставленный конюх. Он мыл Луизу, чистил скребком, расчесывал хвост и гриву.

— Я верил в то, что сегодняшнее выступление станет твоим триумфом, и не ошибся, — торжественно объявил Тюренн. — Тебе, Вера, на роду написано покорять сердца зрителей.

Вера устало улыбнулась. На арене она ощущала во всем теле необыкновенную легкость, но сейчас на нее навалилась тяжелая усталость.

Тюренн заметил это и ласково подтолкнул Веру в сторону артистической уборной:

— Прими душ, переоденься… Тебя ожидает сюрприз!

Отдохнув после представления, Вера и Франсуа отправились в Сен-Жерменский лес. Здесь Сена делала петлю. Мимо машины проплывали белоснежные дома буржуа. «Чем богаче человек, тем меньше в доме этажей, — подумала Вера. — Только миллионер может построить себе виллу на участке, где уместился бы небоскреб…»

Она опустила стекло, вдыхая запах свежей травы и цветов. Франсуа притормозил возле чугунных ворот. Несколько скрытых в траве фонарей подсвечивали их со стороны виллы.

— Восемнадцатый век, ручное литье, — кивнул Франсуа.

Ворота раскрылись, и он направил свое «рено» на дорожку, ведущую к дому.

Вера молчала. Сообщение о том, что богатый поклонник таланта наездницы пригласил ее на ужин, взволновало девушку. Месяц назад она прибыла во Францию почти без гроша в кармане. А теперь — известность, хвалебные рецензии в газетах. И тут еще богатый поклонник…

Франсуа осторожно притормозил у дверей виллы. Лакей в ливрее кофейного цвета распахнул дверцу машины, помог Вере выйти.

Лакей провел Наумову в вестибюль, который показался Вере в несколько раз больше ее московской квартиры.

Увидев себя в высоких старинных зеркалах, Вера смутилась. По совету Франсуа она надела легкое красное платье в белый горошек, купленное во время распродажи в соседнем магазине, которое подчеркивало ее высокую грудь и тонкую талию. Но сейчас ей показалось, что лучше было бы надеть какой-нибудь расхожий костюм из циркового реквизита.

В поисках поддержки Вера обернулась к Франсуа, и его широкая улыбка рассеяла все ее сомнения.

Поклонник таланта Наумовой ожидал их в гостиной, обшитой мореным дубом. На этом строгом фоне великолепно смотрелись старинные картины в вычурных золоченых рамах.

Как и предупреждал Франсуа, поклонник был стар. Лет восемьдесят ему наверняка исполнилось и, хотя он старался держаться прямо, узкая спина сгибалась против его воли.

Однако старичок с неожиданным проворством схватил протянутую для рукопожатия ладонь Веры и поцеловал ее.

— Ваши предки? — вежливо кивнула она на портреты.

Ее поклонник смущенно опустил глаза.

— Мсье Мишель Вальман вырос в бедной еврейской семье в Варшаве. А эту виллу вместе с обстановкой приобрел, скопив большой капитал, — пришел ему на помощь Тюренн.

— Ужин подан, — торжественно объявил дворецкий.

Они уселись за стол. Лакей подал тарелки с «буйабесом» — провансальским рыбным супом, щедро сдобренным чесноком и шафраном. Франсуа неожиданно поднялся.