Арсений Малинский - Линия перемены дат

— Есть такое средство? — настаивал немец.

— Не знаю, — покачал головой Рахимов. — Я уже больше года безвыездно здесь, в этом районе. В этом направлении велись такие работы, в большом объеме. Во всяком случае на наших шахтах эта работа так же безопасна, как и на любой угольной шахте. Но если даже у нас нет таких средств, — твердо добавил ученый, — то завтра они у нас будут. Вас будут лечить. Мы не оставляем без лечения даже непримиримых недругов. Да вы и сами могли в этом убедиться.

— Хорошо. Тогда я скажу вам все. Эта женщина там, на посту, в зеленом платье, племянница Майкла Гаррисона, одного из директоров монополии. Я встречал ее в Атомик-сити. Она… смешно говорить, предлагала мне себя в обмен за дневник и расчеты. И, кроме того, предлагала деньги. Это мне… такому. Правда, интересно? — глаза немца лихорадочно блестели. — Я еще торговался…

— Теперь уже не с кем торговаться, — заметил Феоктистов.

— Да, я у вас в руках, — согласился немец.

— Еще раньше, чем вы попали в наши руки, ее уже разоблачили наши матросы. Завтра мы устроим вам свидание. Она, думаю, будет приятно удивлена.

С той стороны впадины раздался топот тяжелых шагов и оживленные голоса. Нервное напряжение на лице немца сменилось тупым равнодушием.

— А вы говорите: вы показали сокровище. Вот сейчас бы, если бы не вы, — следователь указал пальцем на стоявших там матросов, — они сами бы пришли сюда, а отсюда к нам. От глаз таких парней ничего не спрячешь. Пришли бы, пусть даже не зная, что здесь. Ведь это наша, советская земля и наше общее дело… Эге-гей! — неожиданно по-мальчишечьи, сложив руки рупором, крикнул старший лейтенант.

Запыхавшиеся, с осунувшимися измученными лицами, в изодранной окровавленной одежде матросы, продолжая держать автоматы в положении «к бою», приблизились к Феоктистову.

— Вот он, этот старший матрос! — с трудом открывая распухший рот и глядя только одним глазом, крикнул Пермитин.

— Не старший матрос, а инженер Мюльгарт, бывший гауптман бывшей фашистской армии, ныне служащий монополии Лепон энд Немир в Соединенных территориях, — поправил его Феоктистов. — Спасибо, товарищи.

— А это что, товарищ старший лейтенант! — воскликнул Григорьев, показывая на впадину. — Что там такое?

— Это — смоляная руда. Это — уран, товарищи матросы, — сказал Рахимов. — Драгоценное атомное сырье. То, что растопит льды Севера нашей Родины, что излечит болезни, расцветет пышными садами там, где ходили белые медведи, будет гореть в котлах наших кораблей и паровозов. И еще — то, что заставляет наших недругов за линией перемены дат держать свои грязные лапы подальше от нас, — добавил Феоктистов.

— Вы и это знаете? — устало поднял голову Мюльгарт.

— Да, знаем. Сейчас группа матросов со сторожевого корабля «Шквал» уже приближается к месту, где вы спрятали свой передатчик. Потом вам предстоит встреча с Лисовским — «Шмелем».

— Все понятно. Я буду говорить.

— Так будет лучше, — усмехнулся Феоктистов. — Непонятные люди… Как будто могут их миллионы таллеров сделать что-нибудь против народа? Ведь против вас выступает великий народ. Ему нужен мир. А разве спрячешь что-нибудь от народа?