Арсений Малинский - Линия перемены дат

Попав в доверенные лица могущественной мировой монополии, он по неопытности вначале долго ломал голову над вопросом: почему ему платят так много за сравнительно несложные операции переброски людей через океан к чужому берегу? Людей, которые возвращались в изолированных помещениях и были лишены возможности общаться с другими в пути следования, а по прибытии в Соединенные территории бесследно исчезали. Он лично наблюдал: эти люди не везли с собой ничего, кроме скудных пожитков.

Так ничего и не придумав, Бэндит однажды успокоил себя тем, что джентльмены из Атомик-сити лучше разбираются: кому, за что и сколько платить. Недаром у них дворцы и банки, директорства в компаниях и любовницы всех возрастов и национальностей. А самое главное — многие миллионы таллеров на текущих счетах и неиссякаемые чековые книжки. Таких денег без ума не заработаешь.

И все-таки где-то в глубине его души — если предположить, что у гангстера есть душа, — иногда шевелился червячок жалости к беднягам, возвращающимся в Соединенные территории: уж очень не похожи были они на самих себя, уходивших на Восток два года назад…

Подводная лодка вторую неделю держалась за границей территориальных вод Советского государства. Высадка агента прошла благополучно, чему немало способствовали туманы и последовавший за ними тайфун в районе Северогорска.

Теперь оставалось самое главное: получить у Мюльгарта неведомые документы. Бэндит был немного знаком с этим человеком. Он понимал людей: не из тех был Мюльгарт, чтобы отдать такую ценность. Почему он их держит у себя?.. Почтенный гангстер поймал себя на мысли: он сделал бы иначе. Если этот документ действительно имеет стоимость, его можно продать другим за хорошую цену! Ведь это все равно деньги. Скажем, тому же Советскому правительству.

Бэндита стоило пожалеть: бандит-практик никогда не был политиком, хотя сейчас, сам не зная этого, вертелся в сложном политическом узле. Где ему знать о разности методов государственной деятельности в СССР и Соединенных территориях? Газет он не читал, да они не прибавили бы ему знаний. Откуда ему, знакомому со своей системой, знать, что в нашем государстве нельзя безнаказанно продавать владельцу украденные у него же ценности?

Бэндит сидел на кожаном диване крохотной кают-компании подлодки и машинально жевал кончик сигары, со всех сторон обсасывая детали предстоящей операции освобождения Мюльгарта от излишней для него ценности. Горький вкус табака действовал полномочному гангстеру на нервы. Проклятый мальчишка, этот Колдуэлл, запрещал всем, в том числе и ему, курить на лодке. А вот, кстати, и он сам.

— Послушайте, командир, долго вы намерены еще болтаться здесь? Когда будем подходить к берегу?

— Если мистеру угодно, я представлю вам на минуту перископ и подниму лодку. Можете убедиться: между нами и берегом ходит русский сторожевик.

Мистер Бэндит нахмурился… Хотя он и не встречался ни разу с советскими моряками, однако кое-что слышал о них и чутьем опытного вора под подозрением понимал: могут быть неприятности…

— Так что же мы будем делать?

Колдуэлл пожал плечами. По выражению полного, красивого лица командира подлодки Бэндит понял: командир и сам не знает что делать. Потом капитан 3 ранга встал, притворил дверь и сел против Бэндита, сцепив пальцы рук так, что побелели суставы.

— Мистер Бэндит. Могу я поговорить с вами, как джентльмен с джентльменом, будучи уверен, что мои вопросы не станут известны филиалу комиссии сенатора Мак-Серти в Вест-Айланде? Учтите, мы оба находимся сейчас в одинаково опасном положении. Вы представитель морского министерства?

Бэндит издал лягушечьим ртом звук, который одинаково мог означать: «да» или «нет», одобрение и осуждение. Он не хотел связывать себя заранее, хотя ему польстило, что офицер принимает его за вполне официального государственного служащего.

Приняв хрюканье Бэндита за согласие, Колдуэлл продолжал.

— Мы находимся в нормальных дипломатических отношениях с Советским Союзом. Мы — миролюбивая страна. Об этом мы говорим и заставляем слушать людей во всем мире всегда и везде. У нас образцовый порядок и организация жизни народа. Я лично глубоко в этом убежден. В моем доме полный порядок.

Старый Бэндит одобрительно кивнул. Уж кому-кому, а ему доподлинно была известна жизнь народа — той его части, которая поставляла ему, помимо своей воли, пропитание.

— Тогда зачем мы здесь? Это — разведка?