Федор Ерист: Непроходные пешки

Старик не стал помогать молодняку разобраться с нюансами и вариантами второй части фразы! Отставной разведчик знал свое дело превосходно: в разведку за уши не тянут. Офицер на входе обязан сам для себя любимого, выработать формулу и способы исполнения долга. И следовать ей, сверяя свои поступки только со своим пониманием Присяги.

За то, щедро делился опытом, с ужасом вспоминая свою последнюю должность по прикрытию: заместителя директора Киевского театра оперетты! Видимо — это действительно было нечто… А уж ему было с чем сравнивать!

Вот на месте этой кафешки раньше была перукарня, здесь киевляне приводили в порядок свои головы, т. е. прически.

Пора зайти перекусить и осмыслить впечатления: мало кому доводилось дважды войти в одну и ту же воду — получиться ли у него? Сегодня ровно пятьдесят дней, как ему вернули погоны, вернее вручили новые — теперь он полковник. Сорок шесть лет, староват. Серафим старше его на год, но уже два года — генерал. Фортуна…

Ждал, долгие годы ждал, вернулся, а радости нет… Армия стала другой и разведка изменилась. Он еще не все понял, сколько воды утекло. Впрочем от него это и не требуется: задачу Куркин поставил вполне конкретно — найти сообщников для совершения государственного преступления и точка. Ну раз такое дело… Дадим отличный результат. В его, Родионовом ремесле белые перчатки — товар не ходовой.

Все началось в октябре, двадцатого позвонил Серафим: привет, то — се, как дела — давно не виделись. И забормотал что — то не внятное, вроде как Родина о нем помнит, после двенадцати лет забвения, сильно необходим Отечеству… Выпили, похохотали и расстались до лучших времен. Все.

Прим.: Ага! Значит резидент решал таки кадровые вопросы! Однако! Подобное не приветствуется, как и семейственность в разведке.

Скорее всего опального офицера сначала воткнут в какую–нибудь дыру, для повышения морально–политического уровня.

Двух дней не прошло, Родион засек невнятное шевеление, круг своей скромной персоны, интересоваться которой могла налоговая инспекция и обманутые женщины. По квалификации, технике подхода и экипировке — это не могли быть ни первые разумеется, ни вторые и не милиция.

Родион не сразу связал разговор с другом, эту неавторизованную активность и начал грешить на ФСБ, проводящую плановую профилактику отставников, но прозрение наступило завтра: почтальон принес повестку в военкомат — сборы. Вот и все загадки и отгадки. Не стал никого ни в одну сторону посылать и, из любопытства поехал.

А как появился узнал родимую контору: в военкомате никто, ничего, ни о чем не знал и знать не хотел. Категорически. Тем и сильна Красная Армия: поляки могут взять Новосибирск, мы проснемся, в битве одолеем урожай, отключим полякам тепло и воду за неуплату. Когда агрессор вымерзнет мы его убедительно победим.

Потом, под это дело изготовим приказ Верховного Главнокомандующего, а историки напишут книги о «замысле, исполнении и великой победе». Канны, Сталинград, «Новосибирская наступательная операция».

Короче, из военкомата его не шибко вежливо поперли, а на выходе встретили родные суконные рожи и через сорок минут подполковник запаса Бецкой беседовал, на чьей — то квартире, с вырядившимся в гражданку генерал — майором Куркиным Виктором Владимировичем. Конспиратор хренов: в девяностом прилетел во Владивосток с проверкой и где — то засветился. До его отлета легальный резидент РУМО не покидал консульство, в ожидании какой пакости. Старый анекдот.

Прим.: лож. Для того и засветился, чтобы мериканца привязать к стулу. Видимо надо было как–то ограничить его свободу. Может встреча какая…

Любимый руководитель сходу взялся за рога: предложил перекусить, чем Бог послал, слегка выпить и вернуться в службу: но ты не торопись, подумай. Сколько тебе надо? Пожалуйста, хоть до утра…

И давай за возвращение и выпьем, что время терять! Поползал кот по помойкам и домой, домой. Заждались! Подъем! Приготовиться к построению, бегом… Марш! Ура, поехали.

Виктор Владимирович! У меня хозяйство, двум девушкам обещал…

Эта старая скотина все решительно одобрила, пожурила: «конечно, ты прав! Тебе давно пора жениться! Делай предложение, свадьба в конце шестого года. Нет, лучше седьмого или, ты знаешь, восьмого, тебе нужно время, все еще раз хорошо обдумать. Женитьба — это брат такая штука серьезная… Вот я с Наташкой — то… Было дело… Да — а!»

Поздним вечером следующего дня Родион обживал скромный домишко в ближнем Подмосковье, а утром: «подъем, приготовиться к построению, бегом…Ма–а–рш!!!