Хью Лори - Торговец пушками

К тому времени, когда мы достигли нижней части Хеймаркета, с меня сошло десять потов и я мысленно умолял его взять наконец такси. Но он послушался, лишь когда мы добрались до Нижней Риджент-стрит. Пробившись в агонии секунд двадцать, я поймал другое такси.

Да-да, разумеется, это была другая машина. Даже шпик-любитель знает, что нельзя запрыгивать в одно такси с человеком, за которым следишь.

Оказавшись на заднем сиденье, я проорал водителю: «Следуйте за тем такси» – и лишь потом сообразил, насколько странно, должно быть, слышать такие вещи в реальной жизни. Но таксист, похоже, так не считал:

– Он что, трахает твою жену? Или ты его?

Я захохотал так, словно это была одна из самых удачных шуток, что я слышал за последние несколько лет, – кстати, именно подобным образом и нужно вести себя с таксистами, если хотите, чтобы вас доставили в нужное место, да еще и самым кратчайшим маршрутом.

Маккласки вышел у гостиницы «Ритц», но, похоже, велел водителю дожидаться, не выключая счетчик. Я дал ему три минуты форы, прежде чем сделать то же самое, но стоило мне открыть дверцу, как Маккласки стремглав выскочил из гостиницы, прыгнул в свое такси, и мы снова тронулись в путь.

Какое-то время мы ползли по Пикадилли, после чего свернули направо – на узкие, пустынные и совершенно неизвестные мне улочки. Что-то вроде тех, где искусные портняжки вручную мастрячат трусы для владельцев карточек «Америкэн экспресс».

Я наклонился сказать водителю, чтобы не слишком приближался, но для него все это явно было не в новинку, либо он не раз видел такое по ящику, так что мы держали вполне приличную дистанцию.

Такси Маккласки притормозило на Корк-стрит. Я пронаблюдал, как он расплачивается за проезд, и велел моему таксисту тихонько просочиться мимо и высадить меня ярдах в двухстах вниз по улице.

По счетчику вышло шесть фунтов. Я протянул в окошко десятку и еще какое-то время вынужден был наблюдать спектакль под названием «Боюсь, у меня не будет сдачи» с лицензированным водителем такси номер 99102 в главной роли, прежде чем выбрался наконец из машины.

За эти пятнадцать секунд Маккласки успел испариться. Нет, ну это же надо! Протаскаться за ним двадцать минут и пять миль – и потерять на последних двухстах ярдах. Что ж, и поделом мне: нечего было жмотничать с чаевыми.

Оказалось, что Корк-стрит – это сплошь одни картинные галереи. Причем по большей части с огромными витринами, а у витрин, как я успел заметить, есть одна интересная особенность: в них хорошо видно не только снаружи, но и изнутри. То есть вы понимаете, что я не мог просто ходить по улице и, вжимаясь носом в стекла, таращиться в нутро каждой галереи. Поэтому я решил положиться на случай. Оценив место, где Маккласки вылез из такси, я решительно направился к ближайшей двери.

Она была заперта.

Я стоял, глядя на часы и пытаясь сообразить, во сколько же, если не в двенадцать, могут открываться картинные галереи, когда из сумрака помещения вдруг нарисовалась блондинка в изящном черном платьице типа ночнушки и отодвинула щеколду. Го – степриимно улыбаясь, она распахнула передо мной дверь, и внезапно выяснилось, что у меня просто нет другого выбора, как войти внутрь. Мои надежды отыскать Маккласки угасали с каждой секундой.

Одним глазом продолжая наблюдать за витриной, я вступил в полумрак магазинчика. Похоже, кроме блондинки, внутри больше никого не было. Чему я совершенно не удивился, стоило мне взглянуть на картины.

– Вы знаете Теренса Гласса?

Блондинка протягивала мне визитку и прейскурант. Девчонка на вид была просто офигительная. Пальчики оближешь!

– Еще бы, – ответил я. – На самом деле у меня даже есть три его вещи.

Ну что тут скажешь? Иногда просто необходимо проявлять находчивость и смекалку, правда?

– Какие вещи?

Хотя получается не всегда.

– Картины.

– Надо же! – удивленно воскликнула она. – А я и не знала, что он пишет картины. – И громко позвала: – Сара, ты знала, что Теренс пишет картины?

– Терри в жизни не писал картин, – отозвался прохладный американский акцент из глубины галереи. – Он имя-то свое с трудом пишет.

Я поднял глаза аккурат в тот момент, когда в арке прохода, гоня впереди легкую волну «Флер де флер», возникла Сара Вульф собственной персоной. В жакете и клетчатой юбке она выглядела безукоризненно. Но смотрела Сара вовсе не на меня. Она смотрела мимо, на дверь.

Следуя за ее пристальным взглядом, я обернулся. В дверном проеме стоял Маккласки.