Сергей Бакшеев - Вокалистка

Следить за ходом расследования предстояло Сане. Городское управление милиции и прокуратура располагались в соседних зданиях. Ей достаточно было находиться на противоположной стороне улицы, чтобы слышать то, что происходит в закрытых кабинетах, но лучше без верхней одежды.

Подобное прослушивание требовало максимальной концентрации всего организма в течение нескольких часов. Просто гулять она не могла, упала бы без сил или замерзла, поэтому наблюдение велось из машины Самородова. Антон останавливал «жигули» в разных местах, переезжал на параллельные улицы, чтобы не примелькаться, приносил еду и напитки. Но даже такое комфортное наблюдение изматывало девушку. К счастью, оно продлилось недолго.

Уже на третий день прокуратура рапортовала о раскрытии дерзкого ограбления. Виновным объявили заведующего сберкассой Игнатова. Кассирша, пришедшая в себя после сотрясения мозга, дала показания, что хорошо слышала голос начальника и открыла ему дверь, а дальше ничего не помнит, потому что он ее ударил. Заведующий клялся, что его там не было. Он уехал в больницу, чтобы помочь сыну, которого увезли на «скорой». Но Игнатова быстро изобличили. В тот день никакого приступа у мальчика не было, он находился дома. Игнатова действительно видели в больнице, но пришли к выводу, что он приехал туда после ограбления, чтобы сфабриковать себе алиби.

Знакомые Андрея Игнатова подтвердили, что он мечтал на все лето отправить жену и ребенка в хороший санаторий к морю. Для этого ему и понадобились деньги. И главное, пачку похищенных пятидесятирублевок нашли при обыске в его рабочем кабинете. Остальные деньги, как полагал следователь, Игнатов спрятал в неизвестном месте пока ехал в больницу.

Сана была расстроена. Она взывала к совести Антона:

– Раньше мы обманывали воров, а сейчас чуть не покалечили кассиршу, отправили за решетку честного человека. Это подло!

– Мой план сработал! – радовался Самородов. – Я специально приказал Васькову, чтобы не жадничал, спрятал в кабинете заведующего пачку самых крупных купюр. Теперь мы знаем, что только номера пятидесятирублевок есть у следствия. Отлично! Мы их припрячем до поры до времени, а пока будем пользоваться более мелкими.

– Антон, из-за нас посадили невиновного!

– Что ты заладила? Не из-за нас, а из-за дурака следователя. Я не виноват, что он не умеет работать, придурков полно, что в театре, что в милиции. Давай отвечать за себя. Я и ты сделали свою работу классно! И получили заслуженное вознаграждение.

– У него остался больной ребенок, – сокрушалась Сана.

– Потому что врачи тоже не умеют работать! – отрезал Антон. – Все! Забыли, проехали, живем дальше!

– Тогда отдай мою долю. Я передам на лечение мальчика.

– Вот как! Спасибо, что предупредила. Ты ничего не получишь. Не хватало нам провалиться из-за твоего слюнтяйства! – взвился Самородов.

Сане захотелось хлопнуть дверью, но Антон ее удержал, не желая скандала. Он успокоился и пообещал:

– То, что тебе потребуется, я куплю сам. – И посоветовал: – Уголек, всем не поможешь, думай о себе.

«О себе», – резануло слух девушки. Сана всегда думала о них вдвоем, как о едином целом.

Наступило лето. Часть труппы театра поехала с гастролями по ударным комсомольским стройкам, остальных директор отправил в отпуск. В здании театра начался косметический ремонт.

– Закрой быстрее дверь! Меня от запаха краски воротит, – пожаловался Антон, когда Сана заглянула комнату звукооператора.

– Тебе есть куда уйти, а я в театре круглосуточно. – Сана зажала нос, показывая, как ей плохо, и предложила: – Пойдем к реке, проветримся.

– Да я бы с удовольствие, но надо кассеты писать. Навар с них небольшой, но, если не суетиться, мое место займут другие.

– Я могу ночью поработать. Здесь воздух чище, чем у меня в подвале.

– Правда? А ты справишься? – оживился Самородов.

– Сто раз видела, как ты это делаешь.

– Тогда на воздух!

Они вышли к реке. Смотреть на полноводную Обь и подставлять грудь свежему ветру было вдвойне приятно.

– К родным в деревню хочу съездить, – поведала Сана о своих планах. – Нужны деньги на дорогу и подарки.

– Деньги – не проблема, Уголек, но зачем тебе тащиться в глухомань? Там скука смертная и тучи комаров.

– У меня отпуск, да и жизнь в подвале осточертела. А от краски… – Сана жестами показала, как у нее кружится голова.

– А знаешь, что? – Антон остановился и выдержал интригующую паузу. – Давай рванем в Новосибирск. Это крупный город, там денег немеряно.