Леонид Дроздов - Закат над Квантуном

Антона Федоровича охватила обжигающая ревность. Все окружающие люди стали ему и друг другу соперниками, включая лейтенанта Унгебауэра. И даже примерный семьянин Ланфельд и стальной офицер Гвоздевич очевидно прониклись всеобщим восхищением к мадам Ардан.

Тем временем Знойная Зизи начала петь следующий романс, немного веселее предыдущего:

Скоро ли полночь настанет,

Скоро ль дождусь я тебя,

Спят все цветы, вся природа,

В тучи сокрылась луна…

– Ах, как славно поет! – не сдержал эмоции Ланфельд. – А что за глаза, что за глаза!

– Вы забыли про фигуру, Фридрих, – дружески улыбнулся Гвоздевич. В последнее время штабс-капитан стал чаще улыбаться.

Здесь нас никто не увидит,

Здесь встрепенется душа…

Скоро ль тебя я увижу?

Милый, я жду тебя!

Последняя фраза повергла зал в экстаз. Вальс-романс еще не кончился, а публика уже взорвалась громогласными аплодисментами. Крики «браво!», «манифик!» и «шарман!» раздавались каждую секунду. Вскоре Зизи стали наперебой приглашать к своему столу едва ли не все зрители. Как и предполагал Горский, мадам Ардан первой выбрала компанию из самых презентабельных господ в черных визитках, заказавших сразу аж четыре бутылки шампанского. На зависть остальным, просидела она с ними около получаса. Остальным гостям пришлось довольствоваться танцами полуголых баядерок, которые, конечно, лишь отчасти могли заменить великолепную и неповторимую приму. Некоторые джентльмены, отчаявшиеся ждать своей очереди, приглашали к себе других певиц и танцовщиц, угощая их безумно дорогой «Veuve Clicquot», предназначенной для Зизи.

Мадам Ардан, надо отдать ей должное, вела себя отнюдь не как ее менее именитые подруги: громко не хохотала, много не ела, еще меньше пила, на шею никому не вешалась и целоваться не лезла. Зато вполне позволяла себя обнимать и шептать на ухо шутки и признания. Самые гривуазные обжимания пресекала, но порой счастливчикам удавалось добиться своего.

Смотреть на всё это Горскому было чрезвычайно противно и больно. Но еще больнее ему было наблюдать за Демьяном Константиновичем, который буквально умирал от мучительных душевных страданий.

«Даже если предположить, что каким-то чудом Унгебауэру удастся сблизиться с ней, ничего хорошего из их союза не выйдет, – трезво размышлял судебный следователь, – А из моего союза с ней тем паче».

«В таких женщин нельзя влюбляться».

И если Антон Федорович эту простую истину для себя осознал и уяснил, то лейтенант флота постичь ее не мог априори. Более того, таковая мысль даже не приходила ему в голову. Демьян Константинович пребывал в тяжелейшем состоянии аффекта, которое только возможно было представить.

Наконец, спустя полтора часа этуаль оказалась за столом Унгебауэра, расположившись между лейтенантом флота и титулярным советником. Вблизи стали лучше видны морщины на ее лице. Но даже они не могли испортить тот волшебный флёр загадочной чувственности, пронизывавший всё ее существо.

– Позвольте вам представиться, мадам Ардан: помощник управляющего Морского пароходства общества К.В.ж.д. лейтенант флота Демьян Константинович Унгебауэр, – он гордо выгнул спину. – А это мои лучшие друзья: химик Управления постройкой порта Фридрих Ланфельд, штабс-капитан 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Георгий Сильвестрович Гвоздевич и судебный следователь титулярный советник Антон Федорович Горский.

Зизи впервые за вечер поглядела на Горского. Антону Федоровичу показалось, что между ними возникли невидимые флюиды, по крайней мере он сделал такой вывод из ее взгляда, который задержался на нем дольше, чем на остальных. Это не могло ему не льстить, но чем это может кончиться, титулярный советник себе ясно представлял. И если в случае с Анной Лазаревой он проявил очевидную слабость и даже, пожалуй, инфантильность, то с этой актрисой категорически нельзя давать волю сокровенным желаниям сердца.

«Второго удара я не выдержу».

– Рада познакомиться со столь очаровательными джентльменами! – вежливо и даже чересчур скромно сказала Зизи. Слух Горского тотчас уловил мягкий южный выговор, столь знакомый ему по Киеву.

– Вы из Малороссии? – решил удостовериться титулярный советник.

– И да, и нет, – загадочно ответила дама, одарив Антона Федоровича пронзающим взглядом.

Мужчины с великим интересом ждали, что она скажет, но этуаль молчала.

– Вечно ты ко всем пристаешь со своими расспросами! – в шутку, но при этом довольно сердито пробурчал Унгебауэр. – В Антуане живет следователь даже тогда, когда он отдыхает!