«Букет алых роз» — одно из трех послевоенных произведений приключенческого цикла Льва Овалова. Редактор нового, но уже остро популярного журнала «Юность» Валентин Катаев сомневался: вроде, шпионский детектив, жанр не самый респектабельный, да и в литературном отношении «Букет алых роз», конечно, уступал «Голубому ангелу» и «Рассказам о майоре Пронине». И все-таки тиражные резоны взяли верх: журнал стремился понравиться миллионам подписчиков. Да и молодежная тема в повести присутствовала — да еще как! Сам Василий Аксенов в те годы не писал о стилягах с такой откровенностью. Разумеется, здесь необходима существенная оговорка: у Овалова все эти кафешки и танцы вызывают язвительную усмешку. А молодежь, захваченная в плен тлетворной модой, конечно, небезнадежна, но и не героична. Настоящие герои — немного приторный молодой чекист Евдокимов, молодая балерина Петрова — чураются веяний западной моды, хотя и могут для дела притвориться ее адептами… Для стиляжной молодежи забота о внешнем виде, а если угодно — о собственной индивидуальности, важнее коллективизма. В глубине души они способны на подвиг: традиции отцов в них живы, но чудаки сами старательно избегают подвигов, обкрадывают себя. Лев Овалов, с четырнадцати лет брошенный в омуты классовой борьбы, писатель, сохранивший равнодушие к мещанским радостям, имел право на собственное нелицеприятное мнение о «золотой молодежи». В первые же месяцы после возвращения в Москву он присматривался к новой молодежной культуре — и во время работы над «Букетом» уже ориентировался (разумеется, по-туристически) в ее координатах.
Лев Овалов был верен конандойловской традиции: детектив должен приходить к читателю в популярном иллюстрированном журнале. Набиравшая ход «Юность» была удобной взлетной площадкой для фаворита всех советских граждан, записанных в публичные библиотеки, где Овалов был нарасхват. Через год после журнальной публикации в свет вышла книга — недорогое издание в яркой обложке, каким и должен быть шпионский детектив. Свирепое лицо в бобровой шапке пирожком, изображенное темными тонами на сиреневом тоне, наверное, принадлежит убийце Жадову — одному из самых опасных героев повести. Оформлял книгу постоянный партнер Льва Овалова — художник Петр Караченцов. Букет роз, как следует из названия повести, оказался алым — алое пятно бросается в глаза, такая книга не затеряется на прилавках. По изданию «Букета алых роз» можно судить об индустрии шпионского детектива в СССР. Впрочем, книги Овалова в рекламе не нуждались: тираж сметали за несколько недель. Советский книжный рынок много лет не мог насытиться изданиями Овалова. Если бы тогдашние издатели ориентировались на коммерческий успех — и новых наименований, и дополнительных тиражей было бы больше.
Именно в 1957 году москвичи впервые услышали рок-н-ролл — на одном из концертов, организованных американскими гостями во время Московского фестиваля молодежи. Фестиваль стал одним из самых запоминающихся событий хрущевской эпохи, а для советской молодежной культуры он надолго стал определяющим явлением. В страну пришли новые песни, новые фасоны одежды, иная стилистика существования. После фестиваля московские стиляги стали куда более осведомленными в вопросах мировой моды. Стильная одежда уже была уделом не только узкой прослойки молодых «мажоров». Несмотря на убийственные фельетоны в стиле знаменитых «Плесени» или «На папиной «Победе»», несмотря на крокодильские карикатуры и агрессию дружинников, быть «стилягой», «фирменником» было модно. Ореол запретности придавал им особый шарм. Из стиляжной среды вышло немало способных людей разных профессий. Один из самых известных — саксофонист Алексей Козлов, оставил любопытные воспоминания о своей боевой молодости: Ношению заграничной одежды придавалась еще и политическая окраска, ведь в последние сталинские, да и в первые годы после смерти вождя все заграничное было объявлено чуждым и подпадало под борьбу сначала с космополитизмом, а после — с низкопоклонством перед Западом. Настоящие «фирменные» вещи было неоткуда взять, кроме как в комиссионных магазинах, куда они сдавались иностранцами, в основном работниками посольств (ни туристов, ни бизнесменов в страну тогда не пускали), или у самих иностранцев, если удавалось познакомиться с ними где-то на улице, рискуя быть «взятым» на месте.
Ясно, что эта среда была питательной для авторов шпионских повестей. Ведь безобидный гость из Лондона или Бостона запросто может оказаться агентом могущественной разведки — а у юных любителей фирменного тряпья уже увяз коготок… Связь с иностранцами налицо, а последствия легко предсказать. И Лев Овалов в том же 1957 году пишет шпионскую повесть, насыщая ее подробностями из жизни «фирменников», связавшихся с иностранцами.
Читать дальше