Пьер Нор - Двойное преступление на линии Мажино

Ардан

Париж, 2 июля 193… года

Служба разведки капитану Ардану

1) Ни одного из указанных отпечатков на наброске из Майнца не оказалось, ни один из них не фигурирует в картотеке префектуры;

2) Схемы А, Б и В сделаны одной рукой, но не рукой автора наброска из Майнца;

3) Образцы почерков А, Б и В не соответствуют почерку этого документа.

Вероятно немецкая схема — всего лишь копия с оригинала, присланного из Франции, воспроизведенная каким-нибудь служащим того бюро, где мы ее раздобыли.

В соответствии с простым здравым смыслом можно a priori [23] Априорно, предварительно ( лат. ). предположить следующее: в корзину оригинальный документ не выбрасывается — с него снимают копию, его, если нужно, размножают. Потерять можно только одну из копий.

Комментарии по второму вопросу излишни.

Заключение: следует вести поиск в ином направлении.

Начальник Службы разведки

Полковник Урсо

NB.

Дорогой старик!

Хочу добавить словечко к комментариям патрона. По достоинству оценил превосходное намерение, побудившее тебя задать трем своим подозреваемым это небольшое упражнение по практической топографии, из которого что-нибудь могло бы и получиться (кто знает?). Шеф воспользовался твоей непредвиденной оплошностью, чтобы напомнить нам, что недостаточно отдать приказ, надо еще и проследить за его исполнением. Он пришел к выводу, что тебя самое время было изъять из твоего кабинета и прополоскать в войсках и что в твоей роте, должно быть, царит большой беспорядок, если самый умелый и, видимо, наименее занятый из твоих офицеров может один выполнить работу, заданную всем, а ты этого даже не замечаешь.

Что касается реакции всей остальной Службы… Знаешь, как воплощается в театре «Одеон» сценическая ремарка из классических пьес репертуара: «веселое оживление на лицах…»?

Ну вот, теперь ты знаешь реакцию Службы.

Подпись неразборчива

Мец, 3 июля 193… года

Комиссар Веннар — капитану Ардану

Итог наблюдений за неделю, осуществлявшихся с 26 июня по 2 июля.

1) Анна Брюшо

Контактировала исключительно с:

— своим мужем, в тюрьме;

— его адвокатом;

— персоналом отеля;

— Легэном, Кунцем и Капелем, ужинавшими с ней в понедельник;

Капелем, который пришел к ней в номер один в среду вечером. Мальчик там на этаже — один из моих людей. Поскольку микрофон еще не был вмонтирован, я не имею полного представления о характере встречи, длившейся полчаса и, кажется, довольно бурной. Капель ушел внезапно, явно взвинченный. Мой человек под каким-то предлогом вошел в номер, но был выставлен Анной с грубостью, совершенно ей несвойственной.

В настоящее время микрофон вмонтирован.

2) Ниже прилагается фотокопия записки, посланной по почте в четверг утром из лагеря «Голова Старого Фрица» Капелем на адрес Анны Брюшо.

«Я так больше не могу, Анна. Я сожалею о своей вчерашней несдержанности. Но согласитесь, ваше упорное молчание и ваш таинственный вид сводят меня с ума, и я имею право на объяснение. Буду ждать вас весь день в воскресенье в моем пристанище в Меце, которое я держу за собой из верности слишком дорогим для меня воспоминаниям. Не отвечайте мне, но придите — в каком угодно качестве».

3) Вчера, в воскресенье, Капель на машине приехал в Мец в 9 часов и оставался в своем пристанище с 9 до 18 часов. В одиночестве. В 17. 30 позвонил Анне. В 18 часов направился в ее отель, но не застал ее. Оставил записку, которую она сожгла; я стараюсь восстановить ее, хотя без особой надежды.

4) Другой находящийся в увольнении офицер — Кунц впервые за шесть недель отправился в Париж. Субботний вечер провел в «Казино де Пари», ушел оттуда с венгерской танцовщицей по имени Чежедиа, которая уже в течение недели работает на ангажементе в этом заведении. Направился с ней в ночное кабаре, где они вместе ужинали и танцевали.

Затем — прогулка на машине в Булонский лес. След потерян с 2 до 5 часов. Вернулись порознь каждый в свой отель.

Встав в 9 часов, Кунц провел утро на Военной выставке, посвященной Первой империи, позавтракал (очень плохо) в Военном клубе с капитаном Орсини. У него же провел вторую половину дня. Похоже, что там работал. Прибыл туда с почти пустым портфелем, ушел с двумя томами лекций Военной академии и работой по тактике с замечаниями к ней на нескольких листках. При изучении переписки Кунц — Орсини выяснилось, что последний готовит Кунца к поступлению в Военную академию.