Борис Липатов - Вулкан в кармане

Зулумба в платье Навуходоносора…

Пинкертон командует…

— Вот лужа, Зулумба, ползи… Так! Перевернись… Оторви обшлаг: не жалей!!. Ну, ну, подставь рожу…

— А-а-а-э!!.

— Не ори, дубина! Фонарь под глазом необходим… Ну, так… Разве еще один фонарь… Нет? Ну, ладно, чорт с тобой!

Пинкертон бинтует голову Зулумбы…

— Лезь в авто!.. Как остановлюсь, начинай стонать.

— У-у-у-у… Авто захрустел по асфальту. Яркий подъезд «Гранд-Паласа».

— Эй, кто там?

Швейцар подбегает и распахивает дверцу…

— Здесь живет профессор Пряник?

— Да, да, сударь!

(Из глубины кабинки тяжелые стоны и вздохи).

— Вот, возьмите… Слуга профессора. Бедный малый, на самом людном месте!.. Сшибло омнибусом! Легкие ушибы… Помогите мне провести его!

— Бедный Навуходоносор… Обопрись на меня, черняк!..

— Как прикажете передать профессору?

— Что вы, что вы!.. Я скромный врач и мой долг… Я очень рад оказаться полезным профессору…

И Пинкертон опять умчался в серую мглу шумных улиц.

На третий день Зулумбе (теперь Навуходоносору) надоели компрессы и ощупывания врачей… Он встал и прошелся по комнате…

— Ну, как живешь, Нав? — окликнул его профессор.

— Четыре… — отвечает он, ворочая глазами.

— Что ты сказал? — удивился Пряник.

— Сахар нужно покупать сырым, — ответил Навуходоносор.

— Гм! С тобой что-то неладно… Ну-ка, — приляг…

— Бил-ли-ард!.. — отчеканил мнимый Навуходоносор и покорно улегся в постель…

Легенда о том, что у бедняги Навуходоносора отшибло сознание, моментально облетела отель.

Через неделю Зулумба решил, что комедию ломать достаточно… Начал отвечать и понимать, но память он окончательно утратил…

— Нав, Навуходоносор, Навуходоносорчик, — лепечет Пряник, — неужели ты забыл, что по утрам мне надо подавать яйца всмятку? Ай-яй! Надо привыкать!.. И вода для умывания должна быть надушена оппопонаксом…

И разве трудно научиться таким несложным услугам?

И Навуходоносор в обиходе профессора медленно, но верно воскресал.

Зулумба открывает дверь какой-то барышне и скалит ей зубы, снимая пальто…

— Что, господин профессор, у вас новый слуга?

— Новый? Ах, да! Ведь, вы не слыхали, фрейлен Орловская, о несчастий с моим бедным парнем; он сильно изменился за время болезни.

Уходя, Елена еще раз пристально посмотрела на Зулумбину рожу и удивленно покачала головой.

Кто бы догадался, что любезный старичок, с удовольствием уничтожавший шоколадные конфекты «Снежные поцелуи», и то и дело рассыпающийся веселым смешком, — изобретатель вещества, капля которого превращает в пустоту уютные, теплые дома и подвижное человеческое тело. Нет, сейчас профессор Пряник — ласковый дедушка из хорошей сказки, и трудно верить журнальным фотографиям, с короткой надписью: «Изобретатель нового взрывчатого вещества профессор Тадеуш Пряник».

— Сегодняшний концерт, Оскар, неповторяем. Звуки нежной скрипки еще слаще, еще увлекательнее, когда не видишь мишуры зрительного зала, набитого манекенами в черных фраках и непристойных платьях. Радио концерты <���доставляют> бесконечное удовольствие истинным ценителям музыки. Кажется, из воздуха возникают мощные аккорды Бетховенской симфонии… Тра-та-та… Ля-ля-ля… И даже не хочется думать о том, где достать деньги на экспедицию…

— Скажите, профессор, вы все-таки приблизительно выяснили общую сумму расходов?

— Да, Оскар, да! Приобретение яхты — 7.000; содержание экипажа — 2500; прочие расходы — 2.000. Итого: 11.500 — 12.000. А это такие большие деньги!.. Такие большие деньги…

Пряник сокрушенно закачал головой.

— Вот и приходится без конца думать, Оскар, где можно бедному ученому достать 12.000 долларов… Нет, нет! В наше жестокое время легче выдумать два «Везувиана», чем достать деньги!.. Где достать деньги… а? Оскар, включите опять «Радиолу» и послушаем второе отделение…

Из черной трубки выкатываются нежное журчанье скрипок и надрывный плач виолончели… Оскар добросовестно слушает затейливую музыку… Профессор закрыл глаза, забыл шоколадные конфекты и только шевелящиеся губы — свидетель, что сон еще не пленил плешивую голову…

А скрипки журчат и надрывно плачет виолончель… Плачет… плачет…

Радиоконцерты — бесконечное удовольствие.