Олег Якубов - Убить Бин Ладена

И снова спокойный ответ, теперь уже на безукоризненном русском: «Разумеется, я же родился и жил в СССР».

— Но вы еврей?

— Да, моя мама, Софья Ильинична Лучинская, еврейка, — и счел нужным уточнить. — Она умерла.

— А кто ваш отец?

Роман вспомнил последний вечер, который он провел у постели матери в больнице. Впервые она называла его не по имени, а так как привыкла называть мама Сима.

— Сыночек, заклинаю тебя. Никогда, никому не говори, кто твой отец. Раз и навсегда — забудь его имя. Если спрашивать будут, отвечай, что это я от тебя скрывала его имя. Ты слышишь? Никогда… Никому… — она стала задыхаться, и врач выпроводил его из палаты.

«Так кто ваш отец?» — повторил вопрос офицер и Роман, чуть смущенно улыбнувшись, ответил:

— Мама никогда не хотела говорить со мной об этом. Разговоры о моем отце в нашей семье были исключены.

Уже механически задавая другие необходимые для заполнения анкеты вопросы, Рони внимательно вглядывался в нового репатрианта, пытаясь составить его первичный психологический портрет. Он понимал, что перед ним человек неординарный и лихорадочно соображал, что теперь следует предпринять. Лучинский отвечал односложно и взгляда от Рони не отводил. У него был странный, немигающий взор. «Как у волка, подумалось Рони» и на полях анкеты он черкнул на иврите: «зээв» — волк.

Едва за Романом закрылась дверь, Рони схватил телефонную трубку и начал лихорадочно набирать номер своего шефа, мысленно заклиная, чтобы Эфраим оказался на месте. Трубку сняли только после пятого гудка.

— Эфраим, я хочу, чтобы ты срочно приехал в аэропорт, — начал Рони.

— И немедленно тебя подменил, не так ли? — шутливо продолжил начальник, пребывавший, судя по игривым интонациям, в прекрасном расположении духа. — Или, может быть, рейсом из Парижа прилетел Исмаил Хания, вышел из самолета с белым флагом, а теперь просит тебя выписать ему документы нового репатрианта и оформить израильское гражданство, — продолжал балагурить Гуральски.

Рони понял, что понапрасну теряет время и потому сразу же перешел на официальный язык: «Господин майор, вариант «Бет». На их профессиональном сленге, вариант «Бет», названный второй буквой ивритского алфавита, означал ситуацию, требующую немедленного решения на месте. Майор враз сменил шутливый тон на деловой:

— Принято, немедленно выезжаю, — отозвался он и в трубке раздались короткие гудки.

Сразу вслед за этим Рони попросил зайти в его кабинет чиновника, отвечающего за подготовку документов для вновь прибывших.

— По венскому рейсу работы много? — спросил офицер.

— Да, хватает, Часа, думаю, на два, не меньше.

— Среди прибывших есть репатриант Роман Лучинский. Надо сделать так, чтобы он покинул аэропорт одним из последних.

— Нет проблем, — отозвался чиновник и, не задавая лишних вопросов представителю спецслужбы, покинул кабинет.

Через полчаса появился Гуральски. Они надолго закрылись в кабинете, решая, как действовать дальше.

— В любом случае мы ни на минуту не должны выпускать его из нашего поля зрения, — рассуждал майор. — Только нужно найти такой вариант, чтобы он был предельно ограничен в контактах, но при этом, до поры до времени не догадывался, что вызывает наш особый интерес.

— А что если отправить его в кибуц «Зор Алеф», — предложил лейтенант.

— Молодец, лейтенант, прекрасная мысль! — удовлетворенно откликнулся Гуральски. — Для начала так и поступим. А вечером обсудим ситуацию с руководством и решим, как действовать дальше. Думаю, что настала пора и мне познакомиться с этим Лучинским. Тебе проводить с ним повторную беседу не следует. Парень он, судя по-всему, совсем не глупый и наверняка уже понял, какую службу ты представляешь. Я же вполне сойду за сотрудника репатриантской службы. Вот только под каким бы благовидным предлогом мне его пригласить?

— Нет ничего проще, — ухмыльнулся лейтенант. — Я сейчас распоряжусь, чтобы тебе передали все его документы, а ты, когда будешь ему их вручать, спокойно сойдешь за работника репатриантской службы и поговоришь без помех.

На том и остановились. Через несколько минут Роман Лучинский, прибывший из Советского Союза, получил голубенькое книжечку, удостоверяющую его статус нового репатрианта и гражданина государства Израиль.

— Присядьте, молодой человек и выслушайте меня внимательно, — предложил ему Эфраим Гуральски. — Если я правильно понял, в Израиле у вас нет ни родственников, ни даже знакомых…