Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

Двадцатый съежился. Теперь он понял, что проиграл окончательно — установление его личности дало полковнику Соколову возможность предъявить ему те обвинения, которых он, Абдулла Османов, боялся больше всего.

— Операция «Вирус», — говорил генерал Тарханов. — Если о ней судить по показаниям шпиона Зуппе и по той информации, которую он на сей счет имел от своего шефа Джо Снэйка, можно прийти к выводу, что она уже закончилась провалом. Харвуд любит точные определения. «Вирус». Почему именно «вирус»? Не потому ли, что так же незаметно, как этот невидимый простым глазом микроб проникает в человеческий организм, должен был агент Харвуда под видом Макгайра проникнуть в лабораторию Ясного, а другой агент в его разведывательную группу в Небесных горах? Как вы думаете, Иван Иванович, а?

— Думаю, что смысл шифра операции вами, товарищ генерал, раскрыт правильно. Но я абсолютно убежден, что существует и второй вариант этой же операции, — ответил Соколов.

— Я тоже уверен, что дело обстоит так. Как видите, Харвуд неглуп, даже название операции он придумал таким образом, чтобы оно в случае провала с лже-Макгайром и Двадцатым могло сбить нас с толку, создав видимость отсутствия теперь всякой опасности.

— Но оно не собьет нас.

— Верно, Иван Иванович, — генерал говорил твердо. — А почему не собьет? Вспомните, как мы пошли по следу с самого начала: нам помогли рядовые советские люди, они указали нам на вражеских лазутчиков… А теперь? Если бы не рабочий Семен Надеин и не инженер Горелов, возможно, мы не имели бы и представления о дальнейших намерениях Харвуда и его резидента. Но нам надо спешить, мне кажется, что на этот раз дело идет к концу.

— Будем надеяться, товарищ генерал.

— Луизу Вернер арестовывать пока не надо.

— Понимаю, товарищ генерал. Разрешите идти?

— Да, конечно. Кстати, вы не читали интересное сообщение о том, что произошло в контролируемом американцами районе Тихого океана?

— Нет, а что?

— Вот посмотрите, что сообщают наши газеты в телеграммах из-за границы: «Как пишут газеты Австралии, Новой Зеландии, Японии и Индонезии, два дня тому назад с одного из островов запретной зоны поднялся неведомый летательный аппарат, по-видимому, космическая ракета. Достигнув высших слоев стратосферы, ракета взорвалась. Взрыв был виден на расстоянии тысячи километров. Судя по силе взрыва, на ракете имелись атомные бомбы».

— А нельзя предполагать, что имел место очередной опыт с атомной бомбой? — спросил полковник.

— Нет, нельзя. Как пишет в американских газетах прогрессивный писатель Артур Гибсон, одновременно со стартом космической ракеты на неизвестном нам пока острове началась расправа с рабочими… Спасаясь от уничтожения, многие бросились в море… Кое-кого из них удалось спасти японским рыбакам. Спасенные утверждают, что ракета — она называлась «Космос» — была захвачена обреченными на смерть людьми, среди которых будто бы находился известный китайский инженер Чжао Мин, американский ученый Джон Старк и капитан Нортон. Гибсон чтит память погибших.

Задача, поставленная Соколовым перед капитаном Пчелиным, была конкретна: установить, кому Луиза Вернер, она же Алла Цветкова, передает сведения, полученные ею от Горелова, касающиеся местонахождения секретной лаборатории Ясного.

На другой же день после последнего свидания с Гореловым молодая женщина отправилась на станцию и по автомату позвонила ему на службу. Ей ответили, что инженер Горелов заболел и поэтому не работает. Тогда она позвонила Горелову домой, сказав, что звонит-де ему со службы по распоряжению начальства. Ей ответили, что с Гореловым плохо, он находится без сознания, умирает. Тоном сочувствия она несколько раз переспросила, действительно ли Горелов не приходит в сознание: как это сейчас понимал капитан Пчелин, последнее обстоятельство ее устраивало как нельзя лучше, бывший возлюбленный не мог выдать ее.

Пчелин не спал всю прошлую ночь — ему пришлось отвезти инженера с дачи на медицинский пункт, где врачи нашли его состояние весьма опасным. Из разговора Горелова с полковником Соколовым капитан понял, что инженер проглотил солидную дозу сильного яда не потому, что Луизе Вериер удалось провести его, а просто, чтобы она не могла заподозрить, что ее замысел раскрыт. Горелову было ясно, что успех, с которым он сыграет свою роль при встрече с бывшей возлюбленной, необходим Соколову для дезинформации вражеской разведки — в этих условиях щадить себя он не мог. И теперь, когда, по замыслу шпионки, он должен был находиться в агонии, Горелов, наоборот, выздоравливал — врачи не отходили от него ни на минуту.