Чингиз Абдуллаев - Плата Харону

— Вы думаете, они и после его смерти не успокоятся? — заволновалась девушка.

— Пока не знаю. Но Сергей Леонидович, похоже, придумал единственный способ, чтобы улизнуть от их рук.

— Что мне нужно делать? — решительно спросила она, — Ничего. Просто нужно вести себя естественным образом. Я еще не узнал, что вы думаете о жене своего шефа.

— А при чем тут это? — Просто интересно.

— Она красивая и умная женщина. Очень сильная, волевая, как и все южанки. По-моему, Сергей Леонидович даже немного ее боится.

— Вы не были свидетелем семейных ссор?

— Нет, не была. Лейла Махмудовна все тонко чувствует. Да и сам Сергей Леонидович не дает ей поводов для беспокойства.

— Понимаю. Можно я задам один не слишком приличный вопрос?

Она опустила голову, словно догадываясь, о чем именно он хочет спросить. Но промолчала, выражая этим свое согласие.

— Вы были с ним близки?

— Два-три раза, — тихо сказала она, — в самом начале. А теперь мы просто друзья.

— Надеюсь, таковыми и останетесь, — подвел итоги Дронго. И в этот момент в кабинет вошел сам банкир. Увидев его, Лариса вскочила на ноги.

— Сиди, — устало махнул Блумберг рукой. — Не понимаю, — сказал он, опускаясь в кресло, — просто ничего не понимаю. Звонил Марков, уверял меня в своей любви. А сам приехать якобы не может. Возможно, ему стало известно о начавшихся проверках.

— Он как крыса, — зло сказала Лариса, — бежит с тонущего корабля.

— Да, — вздохнул Блумберг и, посмотрев на Дронго, добавил:

— А вы еще сомневаетесь — нужно ли мне исчезать. По-моему, я и так слишком засиделся в этом башке. Вам нужен еще кто-нибудь для беседы?

— Нет. Спасибо. Мне казалось важным узнать настроение каждого перед столь важной операцией. Я уже сделал это. Если можно, я хотел бы поговорить с вами наедине.

Лариса понимающе кивнула и вышла из кабинета.

— Красивая девушка, — кивнул Дронго. — У меня к вам, Сергей Леонидович, просьба. Под жилет со взрывпакетами наденьте еще один бронежилет.

— А это для чего?

— Не знаю. Но у меня какие-то неприятные предчувствия. Я бы не хотел объяснять сейчас более подробно. Просто наденьте два жилета. И никому — ни одному человеку — не говорите о втором. Он у меня в машине, я незаметно пронесу его в дом.

— Как я влезу в свой смокинг? — проворчал банкир. — Два жилета друг на друга, да я просто задохнусь.

— Жилет со взрывпакетами нужен только для маскировки, — пояснил Дронго, — для публики. А бронежилет — для вашей защиты.

— Вы все-таки думаете, что может произойти накладка? Дронго пошел к дверям. И, уже взявшись за ручку, сказал:

— Я отвечаю за вашу жизнь, Сергей Леонидович. Давайте сделаем так, чтобы завтра вы уже были отсюда далеко. Но живым и здоровым. И вышел из кабинета.

Гости прибывали с небольшим опозданием, что укладывалось в традиционные рамки приличия. Правда, в отличие от англичан, считавших допустимым задержаться не более чем на несколько минут, по российским стандартам опаздывать можно было от пяти минут и до бесконечности, ссылаясь на плохие дороги, автомобильные заторы, неотложные дела и даже досадную забывчивость.

Приехавшие толпились в гостиной, почти не обращая внимания на картину, висевшую на видном месте и специально освещенную дополнительными светильниками.

Всех больше занимали светские сплетни, слухи о положении ТРАСТ-банка и его владельца.

Прием проходил на даче, и поэтому допускалась любая форма одежды — от официальных смокингов и роскошных вечерних нарядов до шерстяных свитеров грубой вязки и мягких джинсов.

Дронго, находясь среди гостей, внимательно следил за присутствующими, отмечая неестественное возбуждение Сергея Блумберга, нервное ожидание его супруги, бледность Кузнецова; напряжение Сайда Сафарова, неестественность улыбок Ларисы Алтуниной. Все они волновались, но больше всех переживал внешне невозмутимый Дронго. Он уже обладал некоторой информацией по этой семье и дому и потому с большими опасениями ждал условных выстрелов. Иногда он выходил из гостиной к лестнице. Здесь на широком диване неподвижно и подозрительно покорно сидел Семен Григорьевич, готовый вбежать в гостиную по первому знаку. Игорь находился также недалеко и также с волнением ждал условного сигнала. У дверей дома стояли сразу несколько охранников, которых иногда проверял сам Игорь, изредка выходивший на улицу.

У профессионалов бывает ощущение надвигающейся катастрофы, когда смертельную опасность чувствуешь всеми порами своего тела, словно реагирующего на приближение неизвестной угрозы. В восьмом часу вечера, когда прием был в самом разгаре, такую неосознанную опасность почувствовал и Дронго. Он вышел из гостиной в очередной раз. Увидевший его Семен Григорьевич вскочил с дивана.