Николай Панов - Всадники ветра (Двойники)

Да, ее лицо вполне соответствовало всей высокой и гибкой фигуре: было оно смуглое, со свежими красными губами, с белой полоской зубов. Большие блестящие голубые глаза ласково смотрели из под светлых ресниц. — Лет двадцать пять, замужняя! — определил молодой человек.

— Простите… Вы не знаете, далеко еще до Медынска? — спросила женщина своим мягким, волнующим голосом.

— До Медынска? Тридцать верст! Меньше чем через час. Я тоже до Медынска! — Он встал, понатужился, до половины спустил тугую раму окна. В вагон ворвался теплый летний воздух.

На минуту замолчали.

Женщина глядела в окно на проносящиеся телеграфные столбы, мокрые поля, группы белых берез. Сосед усиленно пыхтел трубкой, смотрел ей в затылок, мучительно придумывая продолжение разговора. Спросить, не мешает ли ей дым? — поздно — нужно было раньше. Спросить…

— Скажите, пожалуйста, как там с извозчиками? Далеко вообще вокзал от центра?

Толчок был дан. Разговор завязался.

Нет, она не знает. Она никогда не была еще в этом городе. Кажется, вокзал расположен чуть ли не в самой середине… Она едет к отцу, которого не видела много лет. А товарищ… товарищ…

— Моя фамилия Мак! — привскочил молодой человек. — Александр Ильич Мак! То есть, конечно, не Мак, а Максимов по-настоящему, — улыбнулся он, — видите ли, я газетный работник. Это мой псевдоним. По привычке — вторая фамилия. А ваша, если позволите…

— Нина Павловна Добротворская, — молодая женщина была, очевидно, не недовольна разговорчивостью собеседника, — мой отец Добротворский, профессор… Может быть, вы слыхали?

Из вежливости Мак подумал несколько секунд, строго морща редкие брови. Потом отрицательно качнул головой.

— Не слышали? Как же… Мне говорили, что он довольно известен… в специальных кругах, конечно. Видите — он изобретатель, авиаконструктор, как они говорят. У него есть несколько работ. Но, может быть, вам…

— Нет-нет, продолжайте. Мне очень интересно!

— Он специалист по постройке аэропланных крыльев и вообще разных таких вещей. Но его заветная мысль — построить аппарат для межпланетных сообщений — для полетов, ну, там, на Луну. И у него никогда не хватало средств на постройку нужных моделей. Средства появились, кажется, только в последние дни — он получил какое-то наследство. Бедный папа — мы не видались несколько лет. С тех пор, как он перебрался в Медынск… Только вот теперь я, кажется, надолго поселюсь с ним. А вы… едете надолго? Куда?

— У меня специальное задание, Нина Павловна! В Медынске, как вы знаете, есть аэропланные заводы. Неужели же вы не слыхали об этом? То есть, не только есть, а это единственное, чем выделяется этот город! Через неделю там будет первый торжественный выпуск красной эскадрильи самолетов усовершенствованной, оригинальной конструкции. Да, да, вы очень вовремя попадаете туда! Будет большая демонстрация, полеты, прилетят члены правительства и иностранные гости. Редакция командировала меня предварительно дать несколько очерков о работе заводов, о жизни аэродрома, наконец, о самом торжестве. Нет, это очень интересно! — взволнованно потер журналист руки: — между прочим, если разрешите, можно проинтервьюировать и вашего отца!

— Вы очень любезны! — красавица ласково улыбнулась алым ртом и голубыми глазами. — Думаю, что отец будет рад видеть вас. И во всяком случае, если не он… — она сдвинула брови, как бы сердясь на невольно сорвавшуюся фразу. — Мне кажется, этот Медынск все-таки порядочная дыра. Вы спросили про центр? Я думаю, там и центра-то никакого нет — одна сплошная окраина. После Парижа…

— Разве вы едете оттуда? — склонился вперед Мак.

— Да, оттуда! — глаза говорившей подернулись легкой дымкой. — Мой муж работал там при торговом представительстве. Умер шесть месяцев назад. — Она отвернулась и стала пристально смотреть в синий четырехугольник окна.

Впереди протяжно засвистело — черный загнанный паровоз почуял станцию. Начали мелькать домики, припавшие к земле в жидкой зелени палисадников, груды кирпичей, полосы опущенных шлагбаумов.

Мак и Добротворская стояли у окна. Ее мягкий локоть касался его груди. Он покосился — худощавое, с прямыми линиями лицо, синеватый белок глаза, полная шея, схваченная темным воротом платья. — Шикарная женщина! — Почудилась улыбка на углах ее полных губ. И как легко завязываются эти вагонные знакомства. Нужно поддержать его! В две недели срока…

— Видите? Очевидно, Медынск!

Вдалеке выступил город — пологие холмы, покрытые пестрой мозаикой построек и блестками церковных куполов. Отчаянно свистя, поезд загрохотал под широкий темный мост.