Иван Цацулин - Опасные тропы

– Ты пойдешь впереди нас, – приказал Христофоров Аракеляну, – и если на твоем пути окажутся наряды пограничников, дашь нам знать, откроешь по ним огонь немедленно, понял? С тобой пойдет вот он, – указал на Кныша. – С ним можешь никого не бояться.

– Хорошо, – согласился Аракелян, и в сопровождении «Мухина» исчез в темноте.

Собрав остальных возле себя, Христофоров скомандовал:

– Теперь – вперед! До Аракса расстояние пустяковое. Один-два наряда пограничников остановить нас не в состоянии, мы просто в упор расстреляем их. Главное для нас, запомните это, – быстрота. Мы должны не дать пограничникам опомниться. Надо, чтобы они не успели окружить нас. Порядок следования вам известен. Гаяне, когда будет нужно действовать, я подам тебе сигнал. Не забудьте, мы идем на вооруженный прорыв, и дисциплина у нас должна быть военная… Вы понимаете, что я хочу сказать, не правда ли?

Гаяне пошла впереди. Крысюк заранее убедил женщину: любимый супруг ждет ее на той стороне Аракса. Обстоятельства сложились так, что из Советского Союза ему пришлось бежать на чужбину, но без нее он не мыслит своей жизни и теперь ожидает жену на том берегу реки. Гаяне поверила, особенно после того, как Крысюк вручил ей письмо, заблаговременно написанное Энвером, в котором тот требовал от нее послушания их общему другу. У женщины не возникло никаких подозрений, она и представить себе не могла, что может понадобиться врагам ее родины для какой-то коварной цели. Она хотела только одного – дойти до мужа и убедить его возвратиться назад, в СССР. Известие о том, что эти чужие люди идут на вооруженный прорыв границы, намерены стрелять в пограничников, ошеломило ее и напугало.

– Иди, – приказал ей Христофоров, и она пошла.

Следом за женщиной двинулись Христофоров и Крысюк, за ними Ножевой, замыкал банду Адам Адамыч.

– Не пыхтеть! – зло шипел Христофоров на своих спутников. – Убью!

Гаяне потеряла представление о времени и расстоянии. Неожиданно раздался оклик:

– Стой! Стой, говорю, стрелять буду!

– Чего молчишь, дура? Крикни ему, что я велел, ну!.. – тормошил женщину сзади Христофоров. – Ну же! – в его руке сверкнул нож.

– Стрелять буду! – раздалось спереди еще раз.

– Крикни ему, или я тебя придушу… – шепнул Гаяне Крысюк и так рванул ее за руку, что ребенок пронзительно заплакал.

– Не стреляйте, не стреляйте! – в ужасе вскрикнула Гаяне, – это я, Майя. – Ребенок заливался плачем. – Я ищу Костю Чадова, с Асмик плохо.

– Стой, стрелять буду! – повторил пограничник, однако не стрелял, потому что появление женщины да еще этот пронзительный детский крик совсем сбили его с толку: как же можно стрелять в женщину с младенцем? Тем более – Майю, за которую себя сейчас выдавала Гаяне, пограничники прекрасно знали. А Гаяне, продолжая продвигаться по направлению к реке, как заведенная повторяла все одну и ту же фразу, заучить которую ее заставили Христофоров и Крысюк, называла имена Асмик и ефрейтора Чадова.

– В чем дело? – послышался тот же голос пограничника, но странное дело – сам солдат так и не появился, будто растаял в темноте, да и голос его непонятным образом не усиливался, а замирал, становился тише.

Христофоров дал очередь из автомата, прошептал:

– С одним нарядом покончено, – хотя отнюдь не был в этом уверен. – Скорее к реке, скорее… Что вы плететесь, как дохлые клячи… Живо!

Где-то впереди раздались выстрелы. Пришлось залечь. Ребенок кричал не переставая, пули взвизгивали поверх голов. Но пограничники в темноте не видели банду и, очевидно, понятия не имели, сколько у них врагов. По крайней мере Христофоров был в этом убежден и отдал приказ отползти в сторонку, уйти из-под обстрела.

– Где же наши люди? – настороженно спросил Крысюк, имея в виду Аракеляна и Кныша.

– Прорываются к Араксу, иначе мы уже повстречали бы их, – пояснил Христофоров.

– Почему же они не предупредили нас о нарядах пограничников?

– Потому, что они их не видят, так же как не видим и мы.

– Разбираться будем, когда уйдем за кордон, – поддержал Христофорова Адам Адамыч, не показывая, сколь сильно напуган он словами Крысюка.

– Вперед! – хрипло скомандовал Христофоров.

Банда снова пустилась бежать к реке, соблюдая установленный вожаком порядок.

– Не могу больше… – прошептала Гаяне в ужасе: она понимала, происходит нечто страшное, такое, о чем она раньше и думать не смела… Надо вот сейчас что-то сделать, прекратить этот кошмар. Она, кажется, догадалась, зачем понадобилась им, да еще с младенцем. – Я не могу больше!.. – Она спотыкалась, падала.