Сергей Семипядный - Согласна умереть

– Да, предстоит исполнять определённую роль, однако требоваться тут будет не актёрское мастерство, а как раз то, о чём я только что говорил: собранность, ответственность и другие аналогичные качества.

– Но, надеюсь, не роль же иностранного шпиона мне придётся играть, если соглашусь? – спросил Готовцев, улыбаясь абсурдности такого предположения. Он только теперь заметил, что они уже не стоят около столовой, а куда-то едут.

– Нет. Вы правы. Но лишь отчасти, – быстро откликнулся Анатолий Иванович. И широко и добродушно улыбнулся.

А затем последовало это заявление «товарища из Москвы» о том, что Готовцеву предлагается исполнить роль резидента ЦРУ. Готовцев, ошеломлённый, было уж, рассмеялся (откачнулся назад, приоткрыл рот, издал даже какой-то звук), однако что-то во взгляде Анатолия Ивановича остановило его. Он понял: это не шутка. А что же тогда?

– Ваши документы, пожалуйста! – неожиданно даже и для себя потребовал Готовцев, став предельно серьёзным, и протянул руку, сначала в сторону Анатолия Ивановича, потом – пред очи обернувшегося Владимира Николаевича. И вновь вернул её – ладонь кверху – к лицу Анатолия Ивановича. – Ну-с!

Владимир Николаевич, притормозив, поспешил сунуть руку под куртку, однако Анатолий Иванович остановил его, выбросив вперёд руку и легко коснувшись плеча коллеги. Затем он неторопливо вынул своё удостоверение и предъявил его Готовцеву. Ознакомившись с представленным на его обозрение документом, Готовцев призадумался.

– Если решитесь, позвоните по этому, вот, телефону, – услышал он голос Анатолия Ивановича и увидел вручаемый ему золотистый прямоугольничек визитки. – Вечерком, с восьми до десяти. Сегодня или завтра. Или послезавтра. Но не позднее.

– Хорошо, товарищ полковник. Надумаю – позвоню. Или господин полковник?

– Анатолий Иваныч, Михаил Петрович. Называйте меня Анатолием Иванычем. Владимир Николаич, здесь, не доезжая до проходной, остановите. Ну, всего хорошего, Михаил Петрович!

– А…

– Подробности – потом. Если сговоримся. Но, Михаил Петрович, никому ни слова о нашем разговоре. В любом случае. Тут ничего, надеюсь, объяснять не надо. Даже жене говорить не следует.

– А если не позвонит? – спросил Чистяков после ухода Готовцева.

– Позвонит, – ответил Анатолий Иванович. – Не сегодня, а завтра. Если обстановка в семье такова, как вы её обрисовали…

– И всё-таки?

– Подготовьте другой вариант повторного выхода на Готовцева. Только он. Времени у нас в обрез. Боюсь, к первой встрече с Фээм так и так опоздаем.

Анатолий Иванович ошибся, ибо не успели они отъехать, как Готовцев вернулся и, нагнувшись к приопущенному стеклу правой передней дверцы, выкрикнул:

– Согласен! Я согласен! Я живу… Я живу тяжело. Словно что-то зацепило и тащит по жизни волоком – и след неглубок, и бока ободранные. Бескрылая приземлённая повседневность сушит мозг и растягивает, словно резиновый шарик, сердце. Да, я согласен! Я буду согласен. Если… сумма меня устроит.

– Ну и отлично, – произнёс Анатолий Иванович с некоторой неуверенностью в голосе. – Вы в десять уже дома?

– Да, завтра, около десяти.

– Вот и договоримся, когда и где встретимся.

– Если договоримся, – кивнул Готовцев. Затем, резко выпрямившись, развернулся и ушёл.

Чистяков бросил на Анатолия Ивановича встревоженный взгляд.

– Время. Да, времени не остаётся, – вздохнул Анатолий Иванович.

Сдав дежурство, Готовцев вышел за ворота комбината и направился в сторону дома. Однако вскоре свернул влево и пошёл, ускоряя шаг, в направлении центра города. Домой явился лишь спустя три часа. В коридоре его встретила жена Ирина.

– Где ты был? – подозрительно его осматривая, проговорила она.

Готовцев глянул в сторону кухни.

– Он не там?

– Он у себя. Успокойся. И обувь поставь на место. Сколько раз можно говорить?

– Ладно-ладно. Смотри. Видишь? – Готовцев запихивает туфли в обувной шкафчик.

– Сын поговорить хотел по поводу квартиры. Ты же знаешь, на каникулах ему хотелось бы…

– Знаю, – невольно сцепив зубы, перебил Готовцев. – И тебе прекрасно известно…

– У тебя есть деньги нанять кого-то? Или всё я должна? Ты даже обещал, помнится.

– Так получилось… – выдавил из себя Готовцев. – Ну, не могу я туда…

– А вообще-то, решение мы принимали вместе. И куртку повесь как следует. Кстати, какой-то Владимир Николаич два раза звонил.

– Что он сказал? – Готовцев вешает куртку на плечики.