Джон Ле Карре: Маленький городок в Германии

Клаксоны снова разразились дикой песней. Колонна машин дернулась вперед, но так же резко остановилась со скрежетом тормозов и визгом шин в различной тональности.

– Есть новости по поводу тех досье? – поинтересовался Корк, чуть приободрившись при мысли, что обнаружил наконец причину дурного расположения Медоуза.

– Нет.

– Значит, тележка так и не обнаружилась?

– Нет, тележка сама так и не обнаружилась.

Подшипники, внезапно подумал Корк. Найти небольшую шведскую фирму с динамичным подходом к делу, компанию, способную действовать быстро… Сорвать по двести монет на брата и разбежаться в разные стороны…

– Бросьте, Артур! Не позволяйте подобным мелочам отравлять себе жизнь. Вы же больше не в Варшаве. Это все-таки Бонн. Вот вам простой пример. Знаете, скольких кофейных чашечек недосчитались в посольской столовой только за последние шесть недель? Причем не разбитых чашек, а именно пропавших. Двадцати четырех!

Но на Медоуза его аргумент не произвел впечатления.

– Давайте разберемся, – продолжал Корк. – Кому понадобилось воровать посольские чашки? Никому. Люди просто стали рассеянными. Они слишком поглощены делами. У нас разразился кризис, не забывайте об этом. Так происходит повсюду. Та же история и с вашими папками.

– Разница в том, что кофейные чашки не являются секретными материалами.

– Как и тележки для перевозки досье, если на то пошло, – утешая, заметил Корк. – Как и электрический обогреватель из конференц-зала, на пропаже которого свихнулись в административном отделе. Как и пишущая машинка с удлиненной кареткой из машбюро, как и… Послушайте, Артур, никто не может ни в чем винить вас, когда вокруг столько всего происходит. И вы не должны этим терзаться. Вы же знаете, что такое дипломат, которому поручили составить черновик телеграммы. Посмотрите на де Лиля, посмотрите на Гейвстона: чистой воды мечтатели. Не отрицаю их гениальности, но большую часть времени они даже не соображают, где находятся. Витают мыслями в облаках. И в этом нет вашей вины, верно?

– И все же виноват именно я. На мне лежит ответственность.

– Отлично! Тогда продолжайте пытать сами себя, – усмехнулся Корк, окончательно потеряв терпение. – Хотя ответственность лежит вовсе не нас вас, а на Брэдфилде. Он – начальник канцелярии. Обеспечение секретности целиком его прерогатива.

Бросив финальную ремарку, Корк снова принялся изучать не внушавшую оптимизма обстановку вокруг. Этому треклятому Карфельду за многое предстояло держать ответ, вынес вердикт он.

Вид, открывшийся Корку, не порадовал бы никого – даже человека, глубоко озабоченного только собственными проблемами. Погода стояла мерзкая. Тонкий слой тумана из долины Рейна, как испарения, выступившие на зеркале, покрывал всю буйно развивавшуюся и стихийно разраставшуюся инфраструктуру бюрократического Бонна. Огромные здания, все еще недостроенные, угрюмо возвышались среди заросших сорняками полей. Впереди располагалось британское посольство, с ярко освещенными окнами, и оно тоже торчало среди пустоши, как временный полевой госпиталь, наспех устроенный перед кратким сражением. На флагштоке перед главными воротами «Юнион Джек», по таинственным причинам приспущенный, печально нависал над группой немецких полицейских из охраны.

Выбор Бонна в качестве места, где можно переждать освобождение Берлина, с самого начала был аномалией, а теперь это казалось откровенным издевательством. Вероятно, только немцы, избрав себе канцлера, были способны подобострастно перенести столицу к порогу его родного дома. Чтобы разместить огромную толпу «иммигрантов» из числа дипломатов, политиков и государственных служащих, которые прибыли, чтобы обеспечить функционирование новой столицы, местные жители, удостоившиеся столь сомнительной чести, разумно возвели для них отдельный пригородный район за пределами старых городских стен. Это, кстати, заодно помогало старожилам держаться от незваных гостей подальше. И именно через южную оконечность этого района сейчас пытался проложить себе путь транспортный поток. Мимо нагромождения однообразно скучных офисных башен и приземистых жилых времянок, протянувшихся вдоль четырехполосного шоссе, почти достигавшего восхитительного старого санатория в Бад-Годесберге, где прежде занимались главным образом разливом по бутылкам целебной минеральной воды, а теперь перешли к искусству дипломатии. Правда, некоторые министерства нашли себе пристанище в самом Бонне, замаскировав фальшиво состаренные стены под древние камни мостовых. Правда и то, что некоторые посольства умудрились урвать себе куски территории в Бад-Годесберге. Однако федеральное правительство и подавляющее большинство из девяноста с лишним иностранных представительств, аккредитованных при нем, не говоря уж о лоббистах, прессе, политических партиях, благотворительных организациях для помощи беженцам, официальных резиденциях крупных федеральных чиновников, обществе немецких слепых… Короче, вся бюрократическая структура временной столицы Западной Германии находилась по обе стороны этой единственной важной транспортной артерии, пролегавшей между бывшим дворцом епископа Кельна и викторианского вида виллами, возведенными когда-то рядом со спа Рейнланда.