Анна Шнейдер - Черное солнце

Милн очнулся от того, что его трясли за плечо.

Элисон Эшби.

Зовет его по имени и смотрит с явной тревогой. Если бы он мог, он рассказал бы ей про звёзды в Танжере. Или в Фесе. В конце концов, они гораздо красивее тех, что светят над Великобританией. Так ему всегда казалось. О них стоит знать. Эдвард вздохнул, приподнимаясь на сиденье, и хмуро осмотрелся вокруг. Время для сказок прошло, из-за Эшби он и так стал слишком сентиментальным. Как будто такая сентиментальность была ему позволена. Резко отстранившись от Элисон, он повернул ключ в замке зажигания, и они продолжили путь в Кале, где их ждал отдых в гостинице и горячий завтрак.

Кале встретил Эдварда и Элис поздно вечером. И, словно извиняясь перед ними за долгий утомительный путь, который им пришлось проехать до встречи с ним, усыпал их фигуры пушистым февральским снегом, когда они шли от машины до дверей маленькой гостиницы на улице Рояль, которую позже назовут именем Роже Салангро. Высокий худой метрдотель, увидев поздних постояльцев, без лишних слов вручил им ключ от номера на втором этаже, и когда, наконец, за ними закрылась дверь, Элисон первым делом сняла туфли и медленно начала ходить по ковру гостиной, разминая уставшие ноги. Она была так увлечена этим занятием, что не обратила внимания, как Эдвард, поставив чемоданы на пол, наблюдает за ней. Но когда Элисон взглянула на него, он отвел взгляд и прошел во вторую комнату, в которой была спальня.

– Ты хотел поговорить? – Элисон остановилась в дверном проеме.

– Нет, Агна. Уже нет. – Милн ослабил узел галстука и взглянул на девушку.

Лампа, горевшая в гостиной, красиво освещала ее фигуру со спины, отчего Элисон могла сойти за ангела, неизвестно как слетевшего с неба прямо в этот гостиничный номер. Шелест юбки затих где-то совсем близко, и Эдвард почувствовал, что она стоит за его спиной.

– Что ты видел, когда мы остановились на дороге?

Милн вздрогнул и отошел к камину. Он не мог с ней говорить. Не здесь. Поэтому, круто развернувшись, Эдвард вышел из комнаты, вернулся в гостиную и снова надел пальто. Элисон прекрасно его поняла. Она тоже подошла к входной двери, оделась и первой вышла из номера. Дверной замок звонко щелкнул им вслед, когда Милн и Эшби выходили из гостиницы.

Эдвард долго рассматривал скульптуру Родена в центре пустынной площади, прежде чем заговорить.

– Мы должны быть осторожны, Агна. – Предупреждая ответ девушки, он добавил, —очень осторожны.

– Я знаю…Харри. – Элисон прикоснулась к длинным одеждам медных скульптур, и убрала руку. – Что я должна о тебе знать?

– Обо мне? В каком смысле? – Милн похлопал ладонями по карманам пальто в поисках сигарет.

– Мы же…Кёльнер.

– Да. – Кружок сигареты засветился ярко-оранжевым, и стало слышно, как от сильной затяжки затрещала, сгорая, тонкая папиросная бумага. – Если ты о том, что нам придется разыгрывать семейную пару, то тебе нечего бояться.

– Тогда о чем ты хотел поговорить?

После того, как Эдвард очнулся в машине по дороге в Кале, он не произнес ни слова. И Элисон беспокоилась за него. На ее вопросы он не отвечал и взгляд его стал таким жестким, что, смотря на Эдварда, Эшби думала о том, понимает ли он, где сейчас находится?

– Харри? – Элис потянула Эдварда за рукав пальто, вынуждая повернуться. – Что с тобой?

– Баве поставил тебя ко мне в пару из-за твоей внешности, Агна. Потому что ты очень красивая. И твоя красота слишком необычна для Германии. Впрочем, для Франции тоже. – В тусклом свете уличного фонаря Милн посмотрел сначала в глаза Элисон, а потом почти коснулся ее темно-рыжих волос, но убрал руку, снова глубоко затягиваясь сигаретой и выпуская дым вверх. – Он рассчитывает, что ты станешь своеобразной приманкой для того круга, в котором нам предстоит вращаться. Прости, но ты должна это знать.

– Он думает, что я стану…? – Элисон не закончила фразу и посмотрела на центральную фигуру памятника, правая рука которой изящно и печально указывала в небо.

– Я не знаю, что он думает. Но предполагаю. Именно поэтому я прошу тебя доверять мне. Баве здесь нет, и он никогда не окажется в таком переплете, как мы с тобой, Агна. Никто из центра точно не знает, что сейчас происходит в Берлине, поэтому они отправляют туда нас. И мы должны выжить.

Элисон закрыла глаза, чтобы Эдвард не заметил, как ей страшно, но даже из-под закрытых век слезы быстро сбегали по лицу и падали вниз. Он стер несколько капель с ее щек, и наклонившись, нежно поцеловал в губы.