Помощник, чуть приподняв подбородок и прикрыв глаза, очень холодно ответил:
– Всё в этом мире подчинено строгим правилам, господин Светилин. И природа даёт нам знаки и поводы к размышлению.
– Хорошо сказал, молодец, Петров… Молодец. Дальше…
– Любая сильная страна сильна своей титульной нацией… И… я даже не знаю…
– Говори, говори, раз начал, – Лидер смотрел в окно из-за занавески, словно прятался или подсматривал за кем-то.
– Определяющая титульная нация у нас – русские… Так что борьба за чистоту рядов в руководстве, по-моему, очень своевременна… И чистки в партии – тоже.
– Вывод верный… – Лидер повернулся. – Ну, что там у тебя? – Господин Светилин указал помощнику на стул около приставного столика, стоявшего сбоку от огромного дубового стола, а сам сел напротив.
– Разрешите… по порядку, или по важности темы?
– Давай по важности…
– Предварительные результаты оперативного расследования по делу о государственной измене. Подробности просил доложить сам министр безопасности лично. Но вот фигурантов настоятельно требовал назвать вам немедленно…
– Ух ты, – Лидер хитро улыбнулся. – Настоятельно… требовал… Надо же… Раз требовал – необходимо уважить просьбу. Давай… Валяй этих фигурантов.
Помощник, чуть прокашлявшись и, немного волнуясь, стал читать монотонно и громко.
«…точно установлены руководители антигосударственного заговора. Руководитель спецпроекта Кулик, он же Паризе, он же Глювштейн Лейба Марцевич, еврей. Второй фигурант дела – бывший полковник ГРУ Роммель Александр Оттович, из поволжских немцев. Также бывший майор ГРУ Игнат Корж – украинец…»
– Стоп… Стоп. Дальше не продолжай… – Лидер Светилин пристально впился в глаза подчинённому и прошипел тихо, но очень отчётливо: —Папку – в архив под особый контроль. Министра безопасности ко мне срочно…
После небольшой паузы, уже нормальным тоном Лидер спросил, как ни в чём не бывало:
– Да, кстати, надеюсь, эти сведения не афишировались?
– Отпечатано в единственном экземпляре.
– Вот и хорошо… Знаешь-ка что… Не надо в архив. Положи ко мне на стол. Вот. И иди.
Помощник вышел.
Через двадцать минут перед лидером стоял министр безопасности генерал Полоскун. Стоял навытяжку, хоть и был в партикулярном платье. Говорил Лидер.
– Я хочу, Максим, чтобы ты запомнил раз и навсегда. Этих людей, – он ткнул пальцем в папку, – трогать могу только я… когда посчитаю нужным. Все дела прекратить. Помощника моего Петрова – на обработку. Всех, кто принимал участие в следственных мероприятиях по делу – тоже. Пусть у Фирельмана им прочистят мозги. И если хоть одна… – он пошевелил губами, не оставляя сомнения в смысле подразумевавшегося, – …в стране узнает… Следующим будешь ты… – и пристально посмотрел в глаза вспотевшего министра. – Повторять не нужно? – Никак нет.
Утром Игнат, сидя за столом в своём маленьком домике на берегу тихой речки Ворскла, в зелёном районе на Подоле города Полтавы, читал газету «Правда». На первой полосе красовалась мощным заголовком передовица:
«Европа учится жить по-новому»
«Трудные будни строительства новой жизни дают свои первые плоды. Многие не привыкшие к справедливому распределению жизненных благ европейцы, не до конца понимают политику партии, Фронта Национального Спасения, лично вождя всех стран и народов истинного друга трудящихся всего цивилизованного мира нашего бессменного Лидера товарища Светилина, и их повседневную заботу о равенстве и братстве. Поэтому, в последнее время, на освобождённых территориях созданы специальные лагеря для перевоспитания несознательных граждан Европы, дабы вернуть их в нормальную жизнь свободного общества.
В созданных специальных учреждениях закрытого типа все перевоспитываемые будут адаптированы к жизни в условиях истинной патриотичной демократии. Пройдут реабилитацию трудовым воспитанием и прослушают краткий курс основных законов демократического устройства общества без господ и рабов.
На всех территориях вводится временное правление комитетов спасения. Вся частная собственность, как основная причина неравенства и угнетения, ликвидирована указом 22, от сегодняшнего числа, и передана в распоряжение общественного фонда имущества. Все фабрики, заводы, предприятия, а также другие средства производства подлежат национализации для налаживания на них нормальной работы и планового управления.
Все земли и сельскохозяйственные угодья подлежат национализации и передачи в управление Хозколтруда. Сельскохозяйственная техника, хранилища элеваторы, фермы, подсобные строения подлежат строгой описи и национализации, в рамках закона и на основании вышеуказанного постановления.
Читать дальше