Леонид Млечин - Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

Она подошла к священнику, который ее знал и почтительно приветствовал. Кристина заговорила с ним. И, не совладав с обуревавшими ее чувствами, расплакалась:

— За что Бог меня покарал? Почему это произошло именно со мной? Если Бог справедлив, если Он способен к любви и всепрощению, как мог Он так поступить со мной — отнять всех, кто у меня был? Сначала брата, потом мать и, наконец, отца?

Ее большие черные глаза были залиты слезами. Она требовала ответа от священника — скромного маленького человека, который растерянно пытался ее утешить:

— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, Кристина. Но я знаю, ты преодолеешь эту боль. Бог позволил, чтобы это случилось с тобой, потому что Он знает — ты достаточно сильна, чтобы это вынести.

Кристина рыдала:

— Несчастья должны происходить только с неправедными, бесчестными людьми, сильно провинившимися перед Богом и людьми. Так нас учит церковь. Отчего же гибнут и страдают те, кто ведет праведную жизнь? За что я наказана?

Священник внушал ей:

— Сказано так: не плачь по умершему, а радуйся. Ибо Бог забрал его из этого греховного мира к себе. Теперь он уже навсегда избавлен от страданий и греха. Он там, где нет ни горя, ни печали. Поблагодарим за это Бога.

Сергею Глазову стало не по себе. Мало того, что Кристина лишилась всех близких, она еще почему-то должна этому радоваться… В его представлении страдающий человек нуждался в ином — в сочувствии, в душевной теплоте. Он должен чувствовать, что люди рядом с ним понимают и разделяют его горе. Нужны друзья, которые позволят ему плакать, а не станут призывать его быть примером спокойствия и терпения.

Священник поспешно благословил Кристину Оазис и переключился на других прихожан. Несколько минут Кристина молилась в одиночестве. По ее красивому смуглому лицу безостановочно катились слезы. Потом она резко повернулась и пошла к выходу. Глазов остановил ее в дверях:

— Госпожа Оазис, я хотел выразить вам соболезнования…

Насторожившийся охранник хотел встать между ними, но Кристина его остановила. Она сразу узнала Глазова:

— Вы же из советской делегации и участвовали в переговорах?

Она уже перестала плакать. Хотела выйти на улицу, но Глазов продолжал:

— Я невольно стал свидетелем вашего разговора со священником. Простите, что вмешиваюсь… Меня, как и вас, смущает это объяснение — насчет того, что Бог посылает нам испытание, дабы проверить насколько крепки мы в своей вере… Смерть, болезни и катастрофы посылает нам вовсе не Бог…

— Что вы понимаете в религии? — пренебрежительно заметила Кристина. — Вы коммунист, а коммунисты — атеисты и в Бога не верят.

Глазов мягко улыбнулся:

— Мои родители были глубоко верующими людьми, и я многому у них научился.

Охранник настойчиво напомнил:

— Пора ехать, госпожа Оазис.

Ее лимузин и автомобиль охраны стояли поодаль. Но Кристину заинтересовал неожиданный разговор. Хотя она по-прежнему смотрела на Глазова с недоверием:

— Я читала, что у вас в стране церкви разрушают, а священников сажают.

— Я в этом не участвовал, — ответил Глазов. — Поверьте, что я сознаю глубину вашего отчаяния после смерти всех ваших близких. И понимаю, какие вопросы вы себе задаете… Жизнь — нечестная игра. Не те люди болеют и умирают. Не тех людей убивают… Видя эту несправедливость, многие в отчаянии думают: «Бога нет». Но никто не может обещать нам жизнь без горя и разочарований.

— Теперь я это знаю, — тихо произнесла Кристина.

— И когда трагедия произошла, главное — в трудную минуту не остаться в одиночестве. Мне кажется, ценность молитвы в том, что она избавляет человека от одиночества, в котором оказался человек, переживший трагедию. И тогда голос Бога звучит в душе страдающего: «Позволь Мне присесть рядом с тобой, чтобы ты знал — ты не одинок».

Кристина Оазис не могла скрыть удивления:

— Не думала, что услышу такие речи от советского коммуниста… Возможно, вы правы. Ощущение одиночества — невыносимо. Мне иногда кажется, что в опустевшем доме я сойду с ума.

Охранник еще раз напомнил:

— Госпожа Оазис, мы очень задержались. Вас ждут.

Кристина пропустила его слова мимо ушей.

— Вы так искренне говорите… Вы пережили нечто подобное? — спросила она.

Сергей Глазов кивнул:

— Моя сестра погибла в авиакатастрофе. Ее самолет разбился при посадке.

— Как это произошло?

— Она улетала в командировку. Опаздывала на рейс. Родители говорят: ладно, улетишь завтра. А она была очень ответственной: «Это невозможно! Меня же там люди ждут». Успела на рейс. В последний момент. А если бы послушалась родителей, сейчас бы воспитывала своих детей… Садились — плохая погода, туман… Летчик не рассчитал… Промахнулся и пролетел мимо посадочной полосы… Все погибли… Вот с тех пор я и суеверный.