Юрий Авдеенко - Сколько зим…

Следы не кончались у края воронки. Наоборот, цепочкой они тянулись к дну ямы и обрывались лишь у большого искореженного листа жести, вероятно сорванного с крыши трансформаторной будки.

Чирков спустился в воронку. Откинул жесть. И, словно подозрительно косясь, черное отверстие, ведущее в глубь земли, предстало перед ним.

- Здесь подземный ход! - крикнул Чирков старшине Туманову.

Старшина поспешно спустился в воронку. Посветили фонариком.

- Каменоломни, - сказал старшина Туманов. - Лет сто назад здесь добывали белый камень. Нас как-то в управлении информировали. И даже показывали несколько входов в районе Нахаловки. Но все они, значит, заканчивались обвалами.

- Надо спуститься, ‘ - сказал капитан Чирков и вынул пистолет. Туманов расстегнул кобуру.

- Разрешите с вами, товарищ капитан.

- Да, нырнем вместе.

При свете фонарика они определили, что глубина не более двух метров. Когда спрыгнули, то оказались в штольне из белого камня. Лишь в месте, где бомба пробила дыру, порода обрушилась и хлюпала под ногами жидкой грязью. Они сразу решили, что идти по штольне в сторону моря не имеет смысла. Резкий спуск за дорогой неизбежно должен был вызвать обвал. Но обвала не случилось, потому что в пяти метрах от воронки штольня заканчивалась тупиком.

Они шли в полный рост. Рядом. Ширина штольни позволяла идти свободно. Она достигала четырех-пяти метров. Пользовались одним фонариком. Чиркова. Фонарик старшины берегли. Вначале силились разобрать следы. Но убедились, что занятие это бесполезное. Ракушечник на дне штольни был сухой и твердый.

- Вот, значит, бомбоубежище. Можно сказать, природное… Докладную записку товарищу Золотухину составлю непременно, - сказал старшина Туманов.

- Неужели не сохранился план этих заброшенных штолен? - спросил Чирков.

- Точно, не сохранился. Уж нам бы показали.

Метров через пятнадцать штольня стала сужаться.

Забирать вверх. Но вскоре опять выровнялась, и они оказались в зале, достаточно широком и высоком, чтобы в нем могли вместиться три железнодорожных вагона.

Нужно было ускорить осмотр зала. Решили пользоваться и вторым фонариком. Несмотря на то, что стены выглядели сухими и чистыми, воздух в зале отдавал сыростью, затхлостью. Никаких следов пребывания человека обнаружить не удалось. Дальше из зала выходили шесть узких и низких туннелей.

Чирков сказал:

- Шесть туннелей - это много. Нужно возвратиться. Прислать сюда взвод солдат. Прочесать этот лабиринт тщательно и старательно.

Они повернули назад к штольне, которая привела их сюда. Но в это время в зале послышался подозрительный шум и кто-то громко чихнул…

В штаб гарнизона пришел милиционер. Часовой остановил его. Сапоги милиционера были в желтой глине, потому что утро было мокрое. И ветер гнал тучи, и солнце появлялось на какие-то минуты, робкое, далекое.

- Куда? - спросил часовой. Спросил недружелюбно, свысока.

- В особый отдел.

- К кому?

- К полковнику Каирову,

- Обожди. Вызову дежурного.

Часовой нажал кнопку. Она была вделана в стену, только гораздо ниже, чем кнопка дверного звонка.

Появился подполковник с красной повязкой на рукаве…

- У меня пакет в особый отдел к полковнику Каирову, - сказал милиционер.

- Пройдемте, - предложил дежурный.

Коридор был плохо освещен и выглядел мрачным. Двери из кабинетов - справа и слева. Лишь далеко впереди, в самом конце, узкое окно, заклеенное крест-накрест бумагой.

Возле одной из дверей дежурный останавливается. Стучит.

За дверью - глухо:

- Да-да… Войдите.

- Товарищ полковник, - докладывает дежурный, - к вам из милиции.

Кабинет совсем маленький. Но окно большое. Поэтому света здесь с избытком. И кажется, с секунды на секунду он начнет вытекать, как вода из переполненной бочки.

- Спасибо, что проводили, - говорит Каиров.

- Разрешите идти? - спрашивает дежурный.

- Да, пожалуйста.

- Товарищ полковник, вам пакет от майора Золотухина.

Милиционер кладет на стол конверт, большой, но тощий. Достает из сумки потертую общую тетрадь. Говорит:

- Здесь нужно расписаться.

Каиров расписывается.

- Я пойду, товарищ полковник.

- Да. Спасибо вам.

Милиционер уходит. Каиров вскрывает конверт. Вынимает из него сложенный пополам листок бумаги.

«Медицинское заключение о смерти майора Сизова В. И.

Вскрытие трупа, проведенное 19 апреля 1944 года, дает основание предполагать, что смерть наступила мгновенно в результате сильного удара в область затылка большим, тяжелым предметом с мягкой поверхностью (возможно, гаечным ключом, камнем, завернутым в тряпку). Последовавшая затем травма грудной клетки и нарушение функции важнейших органов: сердца, легких могло тоже привести к смерти, в том маловероятном случае, если удар в затылок вызвал лишь потерю сознания.