Юрий Авдеенко - Сколько зим…

- Все равно мне дадут большой срок.

- А что делать?

- Вам - я не знаю… А мне - пустить себе пулю в лоб.

- Красивая фраза.

- Фраза, может, и красивая… Только вот надоело все, опротивело… Всю жизнь, как прокаженный, от людей таился, под страхом жил.

- Когда завербовали?

- Давно. В Японии. В девятьсот пятом я в плен попал…

- Тщательно скрываемый биографический факт.

- Велели.

- Японцы?

- Немцы.

- Ладно, предадимся воспоминаниям в другом месте. А сейчас лишь скажите, кто разрешил выйти на контакт с Дорофеевой. Судя по всему, вас оберегали тщательно.

- Таков приказ центра. Когда я сообщил, что Клара не отзывается, они запретили мне пользоваться почтовым ящиком.

- Где он?

- В доме пять на улице Фрунзе.

- Продолжайте.

- Велели подыскивать человека с нефтеперегонного завода. Они давно просили это сделать. И я предложил им одного. В довоенные годы воровал он. Кличка у него была Ноздря. И шрам через лицо.

- Знаю, - ответил Каиров. - В бытность начальником милиции приходилось сталкиваться.

- Вчера они одобрили его кандидатуру и разрешили иметь дело с Дорофеевой.

- Где радиостанция?

- У меня на голубятне.

Каиров встал.

- Хватит, поговорили. Давай оружие. И пойдем.

Сованков поднялся с дивана, положил пистолет на стол.

- Больше нет?

- Обыщите, - голос безразличный.

- Пошли, - Каиров спрятал пистолет Сованкова в карман.

Глаза привыкли к полумраку. Каиров, разглядывая Сованкова, видел, что перед ним старый, усталый человек. Походка неуверенная, спина сутулая.

Они вошли в прихожую, и вдруг Каиров почувствовал острую боль в груди, головокружение. Сованков был уже на пороге. Каиров хотел остановить его. Но… Речь не повиновалась. Руки и ноги тоже. Через несколько секунд полковник Каиров сполз по стенке и упал поперек прихожей.

- Это странная нация, - сказал светловолосый Фриц, отхлебнув из маленькой фарфоровой чашки рисовую водку, подогретую, отвратно пахнущую. - Белый цвет, к примеру, в Японии - цвет печали и траура.

Сованков понимающе кивнул. Они сидели на циновках в просторной, но совершенно пустой комнате, перед ними стоял низенький, словно детский, столик, на котором белели три крохотные чашки и удлиненный фарфоровый сосуд с поразительным по красоте рисунком: журавль, черепаха, сосна и бамбук. Сованков уже слышал от Фрица, что рисунок этот символизирует долголетие.

- Мы кого-то ждем? - спросил Сованков.

- Герра Штокмана, - ответил Фриц.

- А женщин?

- Вы, русские, крайне нетерпеливы… - усмехнулся Фриц. - А между тем у вас есть умнейшая пословица: сделал дело - гуляй смело.

Глаза у Фрица холодные, как у черепахи, а шея тощая, точно у журавля. Он вновь поднимает чашку. Неторопливо произносит:

- Культ любви в Японии имеет древние традиции. Для гетер существует сложная табель о рангах. На вершине его - тайфу, опознавательный знак - золотой веер. Далее тэндзин - серебряный веер… Где-то в конце - хасицубонэ…

- Какой опознавательный знак?

- Он вам не потребуется. Сегодня вы разделите ложе с тэндзин. Я же, как ваш старший товарищ, с тайфу.

- А герр Штокман?

- Герр Штокман не спит с женщинами. Он работает.

- Верно сказано, Фриц, - произнес по-русски, но с акцентом лысый, низкого роста человек. Он появился в комнате словно из-под земли. - В моем возрасте работа - это одно из немногих доступных удовольствий.

Фриц, а за ним Сованков вскочили.

- Садитесь, господа. - Он был смешон в своем дорогом костюме, без туфель. Тоже местная традиция! - Человек до конца жизни может не научиться ценить деньги, но о времени, рано или поздно, как это говорят в России, он спохватится. Господин Сованков, я много слышал о вас хорошего от моего друга Фрица. Буду краток… Россия проиграла войну. Япония победила. Но она победила не русский народ, а косную русскую государственную машину. Эта машина, если ее вовремя не заменить, приведет Россию к гибели. Помните, Сованков, сотрудничая с

Германией, вы являетесь прежде всего подлинным патриотом своего народа… Завтра вы возвращаетесь в Россию. Поезжайте на Черноморское побережье Кавказа. Осядьте в удобном для вас порту. Купите трактир. И назовите его «Старый краб». Клиентуру выбирайте среди моряков. Наблюдайте, запоминайте. Ничего не записывайте. Однажды к вам придет наш человек и скажет: «Я лучший друг Фрица». Поступите в его распоряжение.

Штокман умолк. Пристально посмотрел на Сованкова.

- Вопросы есть?