Алистер Маклин - Темный крестоносец [Черный сорокопут Черный крестоносец]

Харгривс выглядел бледным, расстроенным и несчастным. Ничего удивительного. Его воссоединение с супругой было не очень-то счастливым. Обстоятельства не соответствующие, а перспектив и того хуже. Я спросил, что они сделали с Мари. Он ответил, что поместили вместе с другими женщинами.

Я осмотрел внутренность домика. Размером не больше чем восемь на восемь, вдоль стен — стеллажи, над головой у меня — маленькое зарешеченное оконце. Я смутно вспомнил, что кто-то говорил, будто это помещение использовалось как склад личного оружия и боеприпасов. Хотя уверенности не было. Потому что тогда упал на брезентовую раскладушку, которую мне принесли, и мгновенно заснул.

— Что происходило? Имею в виду, после того, как я заснул.

— Вопросы,— устало сказал он.— Бесконечные вопросы. Они допрашивали моих коллег, меня и морских офицеров по отдельности. Потом развели нас по разным помещениям, разлучив с женами. Мы теперь разбросаны по всей территории, по два-три человека в домике.

Психологию Леклерка было легко понять. После того, как моряки и ученые были разбиты на мелкие группки, возможность договориться об организации сопротивления или мятежа исключалась. А то, что разлученные с женами ученые постоянно испытывали страх и беспокойство за их судьбу, обеспечивало их безоговорочное сотрудничество с Леклерком.

— Что он хотел узнать от вас?

— Много чего.— Он замялся и отвел глаза.— В основном но поводу ракеты. Насколько каждый из нас знаком с процессом подключения зажигания. По крайней мере, меня он об этом спрашивал, за остальных не могу поручиться.

— А вам... кому-нибудь из вас известно что-нибудь об этом?

— Только общие принципы. Каждый из нас знает общие принципы различных процессов. Так положено. Но это далеко не достаточно, когда речь заходит о конкретных деталях.— Он слегка улыбнулся.— Любой из нас запросто может рвануть эту штуковину, если займется не своим делом.

— А такая вероятность не исключена?

— Никто не может дать гарантии с экспериментальной ракетой.

— Этим объясняется наличие блокгауза — бетонного убежища, утопленного в землю к северу от пусковой площадки?

— Там должен располагаться пункт управления испытательным полетом. Обычные меры предосторожности. Поэтому и жилой барак для научных сотрудников разместили так далеко от ангара.

— Матросами можно пожертвовать, а учеными нет, так получается? — Он не ответил, поэтому я продолжал: — Вы нс догадываетесь, куда они намереваются перевезти ракету и ученых с женами? Офицеров и матросов, естественно, никто никуда увозить не собирается.

— Что вы хотите сказать?

— Вам прекрасно известно, что я хочу сказать. Они больше не нужны Леклерку и подлежат уничтожению.— Он потряс головой скорее невольно, чем намеренно, и закрыл лицо руками.— Леклерк не упоминал конечного пункта назначения?

Он отрицательно покачал головой и отвернулся. Что-то его очень расстроило, он избегал смотреть мне в глаза, и я не мог его винить за это.

— Возможно, Россия?

— Не Россия.— Он уставился в пол.— Что бы это ни было, только не Россия. Они на этот допотопный паровоз и не посмотрят.

— Не посмотрят...— настал мой черед удивляться.— Но я полагал, что эта самая современная...

— В западном мире — да. Но последние несколько месяцев среди наших ученых ходят упорные слухи, о которых все боятся говорить в открытую: будто Россия построила, или разрабатывает, принципиально новую ракету. Протонную. Намеки профессора Станюковича, ведущего советского эксперта по газодинамике, не оставляют, к сожалению, никаких сомнений на этот счет. Каким-то образом им удалось открыть секрет производства и хранения антипротонов. Мы знаем об этом виде антиматерии, но не представляем, как можно ее хранить. А русские знают. Пары унций антипротонов достаточно, чтобы доставить «Темного крестоносца» на Луну.

Это было выше моего понимания, но я согласился, что вряд ли русские позарятся на такую ракету. Кто же тогда? Китай? Япония? Присутствие китайцев — рабочих и надписи, сделанные иероглифами на передатчике Леклерка, склоняли к этой версии, но не исключено, что эти признаки были слишком очевидными. В Азии, да и за ее пределами, полно других стран, которые с удовольствием получили бы «Темного крестоносца». Но куда важнее вопроса о том, какой нации взбрело в голову завладеть ракетой, был ответ на вопрос, откуда какой-либо нации в мире стало известно, что, мы эту ракету создаем. Где-то в глубине моего сознания обрывки ответа на этот вопрос начали складываться в совершенно невероятное предположение... Тут я понял, что Харгривс продолжает говорить.