Джек Хиггинс - Акулья хватка (сборник)

Это было не брэнди. Жидкость оказалась практически безвкусной и не обжигающей. Поставив стакан, он опять схватился за живот, считая, что Флэк не будет против, если он применит КИ. Если КИ сработает. Он никогда не думал, что он потеряет уверенность в КИ. Но потом он утрачивал необходимую веру, когда оно требовало все больше времени, и однажды эта защита...

Боль ушла!

Как гигантский ластик, жидкость стерла пульсацию крови и боль спазмов, и когда странное тепло разлилось по телу, проникая всюду и сметая малейшую боль, Джейсон сел и осторожно вдохнул. Боли нет. Другой вдох. Наконец, глубокий, полной грудью. Ничего. Впервые за месяцы не было боли нигде. Даже постоянной тупой боли. Даже воспоминания. Ничего.

- Что за черт? - спросил он, поглаживая живот и не веря.

Флэк откинулся на спинку кресла и сказал:

- Анестезия. Химическая защита, называемая Эй-Си-Ес-39, достигающая мозга за секунду и снимающая всю боль. Не наркотик. Не затуманивает мозг. Нет побочных эффектов. И безопасна, как аспирин.

Гордость сверкала в темных глазах Флэка, и Джейсон мог только кивнуть. Средством можно было гордиться.

- Почему вы не взяли пилюли? - спросил Флэк, убирая бутылку со стаканом в ящик и вынимая из другого ящика папку. Он взял ручку и ждал ответа.

- Я в самом деле не знаю, - наконец сказал Джейсон. - Не считая, что я не люблю одурманивать себя наркотиками. Чувствую боль - значит, ещё живой. Кроме того, мне удавалось контролировать её без химии. До недавнего времени.

Флэк за ним записывал. Закончив, он поднял голову.

- Скажите, мистер Джейсон, почему вы пришли после решительного утверждения, что не нуждаетесь в нашем предложении? Как я помню, вы грозились являться мне после смерти.

Джейсон посмотрел в глаза Флэку и приятно удивился, что толстяк смотрел без обычной самоуверенности. Напротив, взгляд был твердым, и Джейсону Флэк нравился все больше и больше. И он решил говорить правду.

- Я не хочу умирать.

- Хорошо. - Флэк продолжал записывать. - Насколько не хотите?

Вопрос был задан, и Джейсон удивился, что не выпалил, что сделает все для сохранения жизни - включая убийство. Нет, он сказал, глядя на Флэка:

- Я не знаю, но я - здесь.

- Да, но это не обязательство. Насколько сильно вы желаете отсрочки?

Сначала Джейсон улыбнулся от облегчения. На самом деле он не был готов изменить стиль жизни, но он уже не боялся сказать:

- Я не знаю, насколько далеко я зайду.

- Вы убьете?

- Если жертва будет того заслуживать, возможно.

- А если вы не будете так считать?

- Тогда нет.

Джейсон не жалел, что сказал это. Ему было хорошо. Как тому атеисту, позвавшему священника и в последний момент пославшему слугу божьего к черту. Но восторг был недолгим и быстро сменился страхом, когда Флэк вернулся к записям, что-то мыча в густые усы, проверяя и спешно добавляя в записанное комментарии от себя. Затем он откинулся на спинку скрипучего кресла, скрестил руки на широкой груди и сказал:

- Прежде чем продолжить, позвольте рассказать вам об Институте Джона Анрина.

Для начала, Институт - исследовательский центр в конгломерате фирм, основанных гением Джона Анрина. Как вы помните, его талант и изобретательность подчинили молекулы его воле, а на его химических процессах и формулах базируются многие многомиллиардные отрасли. Джон Анрин создал сотни профессий, и целые города выросли вокруг его заводов. И все же он наиболее оклеветанный человек в современной истории.

Мало найдется учителей истории, права или экономики, которые не порицали бы его в то или иное время за философию созидательного эгоизма, которую он сделал антитезисом альтруизму. Он жил для себя, не предполагал и не требовал, чтобы другие жили для Джона Анрина. Он не был ни эксплуатируемым, ни эксплуататором. Джон Анрин жил ради одного: продолжать создавать продукты индустрии. Он только хотел, чтобы его оставили в покое и он мог бы изобретать, заодно улучшая этим положение человечества.

Но некоторые слои общества не оставили его. Во-первых, промышленники. Становясь богаче и могущественнее, они скупали местные правительства и целые части федеральной системы, а взамен финансовой поддержки сенаторы и конгрессмены, члены правительства и всякие разные бюрократы мчались им на помощь с деньгами всякий раз, как их дрянные делишки проваливались. Эти люди настаивали, чтобы Джон Анрин присоединился к ним, и когда он отказался, пытались любыми расследованиями государственных агентств устроить саботаж и свалить его.